— Конечная, — механическим голосом произносит машинист и со скрежетом поворачивает голову, — просьба покинуть локомобиль.
Не пустует и пассажирское сидение. С него поднимается Анастази. Одета она в походный костюм, состоящий из химзащитного плаща с чернозорьским гербом, пылеотталкивающих штанов и синтетической кофты. Платина волос с отросшими корнями собрана, а низ лица закрыт респиратором.
Анастази знает, как погибают города. Как вымирает население. Разрушаются дома. Как воздух, прежде головокружительно свежий, начинает чадить плесенью — незримым духом разложения, скрываемым иллюзорной простынёй. Стоит лишь дотронуться до неё, как невидимая стена исчезает, обнажая естество ужасающей смерти.
За время пути Анастази успевает ознакомиться с последними новостями края. Тот всё ещё — условно — живёт, а в Линейной празднуют день города. Несмотря на то, что, по заверениям местной газеты, при падении транспортировщика никто не пострадал, вестница обнаруживает нехорошую закономерность: те немногие, что отметились на праздновании в «Канкане», со вчерашнего дня не заходили в сеть.
В паре десятков метров от станции находится КПП. Именно в его сторону движется вестница, попутно озираясь по сторонам.
Сильно изменился Синекам за пять лет: край выглядит ещё беднее и хуже. Как бы муниципалитет не пытался обогатить низменность, вдохнуть в неё жизнь, все его усилия напрасны. За покосившимся заборами гниют ряды высаженных деревьев — ни одно из них не прижилось.
Наконец Лайне на месте… впрочем, понимает она это только по навигатору. Ограждающая рабица изорвана. Охранная вышка, обмотанная проводами ЛЭП, кренится набок. Рядом с пропускным пунктом валяется пара присланных роботариев. Их накидки опалены, а форма повреждена. Корпуса продырявлены. Все внутренности — болты да шестерёнки — стянуты паутиной пыли, а у клювов разбиты линзы. Красные осколки кровью сверкают в снегу.
— Ужас, — молвит девушка, рефлекторно касаясь поясной кадильницы, и не замечает лежащий рядом положительный ПЦР-тест. — Какое чудовище так расправилось с ними?
— Корвин Рейст, — раздаётся хриплый голос, — к вашим услугам.
Опущенный шлагбаум предупреждающе поскрипывает. Порывы ли ветра, шутка ли воображения, но Морзе настойчиво просит уйти. У разделяющей землю черты стоит высокий мужчина. С задумчивым прищуром он смотрит вдаль и неторопливо раскуривает сигарету. На его спине висит винтовка Dis-UT с выброшенным из ложи лезвием.
— Это ты их убил? — Блондинка вскидывает бровь, глядя на безмятежного мужчину. — Могу ли я узнать причину, по которой… ты это сделал?
— Город закрыт на карантин, — отвечает тот, выбросив окурок, — и они не хотели меня впускать. Я им и пропуск, и медкнижку с паспортом, а эти болванчики ни в какую.
Анастази видит человека тридцати лет. Морщины едва коснулись его лица — лишь носогубный треугольник чётко очерчен. Один висок выбрит: четверть черепа покрывают проплешины ожогов. Только в тот момент Анастази понимает, что респиратора на нём нет, и… почему-то его это не беспокоит.
— Весьма… радикально. А если бы это были люди?
— У них кишка тонка отправить сюда людей, но, можете быть спокойны, с ними бы у меня был иной разговор, — самодовольно усмехается Корвин и, развернувшись, подходит с протянутой рукой. — Линейная помечена буквой смерти, дамочка.
Девушка придирчиво изучает чужака. Его одеяние несколько потрёпано, однако тщательно выглажено, и дыр не видать. Оружие — несменяемая классика демиборцев. Недоверие сменяется интересом.
— Анастази Лайне, — отвечает рукопожатием блондинка и обнаруживает, что незнакомец является полнотелым некрочтецом, — Нази.
— Нази, — пробует Рейст имя на вкус и ухмыляется. — Рад познакомиться, госпожа Лайне. Я так понимаю, недобрые вести дошли и до Санктория?
— В каком-то смысле, — небрежно соглашается вестница, осматривая стоящую рядом легковушку. Малиновый универсал «Фазорд» 91-го года выпуска с российскими номерами. — Знаешь, что здесь произошло?
— Впервые в погостном городе? — усмехается знакомец и, поправив наплечный ремень, начинает загибать пальцы. — Здесь всегда что-то происходит: повышающийся элегический фон, аварии, падающие транспортировщики… Думаю, уже достаточно причин, чтобы держаться отсюда подальше.
— Однако… Мы оба здесь. Что привело тебя сюда?
— Я слышал, что после падения транспортировщика здесь планируют пробудить древнего монстра… — таинственным голосом зачинает мужчина. Встретив неодобрительный взгляд, натянуто смеётся: — Ладно. Это шутка. Я просто путешественник, который хочет своими глазами увидеть запуск ВААРП-генератора.
В «Подснежном» по единственному каналу издевательски часто показывали кристобальский «Протополис». Научную фантастику конца нулевых, повествующую о Городе, жители которого обязаны работать для поддержания ВААРП. Генератор в фильме представлен парящим в воздухе сферическим многогранником, дуги которого горят синевой.
Во всяком случае, так говорят персонажи. Сама картина чёрно-белая. Корвин стабильно засыпал на моменте, когда главный герой спускается в зал управления и видит ВААРП. Некрочтец не знает, что потом протагонист выключает генератор, обрекая тем самым Город на гибель.
— Я видела запуск в 75-ом — ничего впечатляющего.
— Так и ты, смею предположить, была снаружи, — лукаво подмечает Корвин. — Внутри всё иначе в этот момент… Думаю, это стоит того, чтобы хоть раз в жизни увидеть самому.
— Ещё один фанат «Протополиса»? Слушай, там не будет никакого крутящегося в воздухе шара, который выпустит из своего центра электрические импульсы или типа того.
— Откуда ты это знаешь? — чуть оскорблённо спрашивает Рейст и скрещивает руки на груди. — Спускалась уже что ли?
— Я не самоубийца.
— Так, для протокола: мы с тобой встретились буквально в паре километров от погостного города в активной стадии Воздействия, — ехидно напоминает посредник и продолжает: — Ладно, а что насчёт тебя?
Анастази тушуется. Не говорит о созвездиях литер, мерцающих фосфенами. Пусть она и не из робкого десятка, следует проявить осторожность.
— У меня здесь брат… — вполголоса отвечает Анастази, прижимая сумку к бедру. — Вот, решила его проведать. Боюсь, как бы что случилось…
— А что, есть предпосылки?
— Мы близнецы, — находится в полуправде девушка и вздыхает, — мы чувствуем друг друга… А жизнь в погостном городе, как ты уже заметил, вносит свои коррективы.
— Понимаю. Может, тебя подвезти?
Когда они садятся в машину, то не замечают ещё одну персону, прибывшую в Линейную. Безмолвная женщина, чья плоть оплетена бинтами, провожает удаляющийся «Фазорд» через оптический прицел снайперской винтовки.
Когда Корвин намеревается продолжить разговор, впереди начинает мерцать свет. Из сумерек выходит нечто с керосиновой лампой в вытянутой руке. Туловище его согнуто сплошным горбом. Голову венчает цилиндр с ватными крыльями. Существо идёт неспешно, поднимая ноги-спицы на метр-другой. Лязгающий цокот звоном бьёт по перепонкам.
Корвин изумлённо смотрит на это механическое недоразумение и, когда понимает, что оно не обращает на него внимания, спрашивает:
— Это ещё что за [создание]?
— Провожатый, — поясняет Анастази. Тем временем из-за плотного тумана проступает город, — один из прототипов роботариев. В провинции отсталая инфраструктура — вот списанными машинами из столицы и компенсируют недостаток рабочей силы.
— Какая… Кхм. Никогда таких не видел, — произносит спутник и крепче сжимает руль. — А чем, собственно, занимается этот провожатый?