— Не обращай внимания, — вполуха слышит Анастази совет охотника. Тот как ни в чём не бывало продолжает возиться с планшетом, — они всегда так приветствуют гостей.
— А владельцев не напрягает соседство с такой, — вестница, путаясь в терминологии, максимально осторожно подбирает слова и ляпает, — с такой [штукой]?
Подобная аномалия называется доказательством посмертия. Как и огни Киноварийска, она не способна нанести физического вреда и сутью аналогична пустынному миражу. Разница заключается лишь в том, что элегия воспроизводит только реальные образы, отпечатанные в памяти времён.
— Нет, — равнодушно разводит руками охотник, — Ларнок говорит, что в сезон это привлекает больше туристов.
— Мэрия, значит? — вполголоса уточняет девушка и, не дожидаясь ответа, направляется к главной лестнице. — Чему тогда я удивляюсь?
После они поднимаются на второй этаж. Дайомисс подводит вестницу к одной из дверей и пропускает вперёд. Анастази оказывается в просторном гостиничном номере с видом на площадь. На столике под окном стоят начатый литр солода и пользованный стакан. Тело усопшей лежит на кровати — для удобства чтения его перевернули на спину.
— Кто снял номер? — переступая порог, интересуется Анастази.
— Она и сняла, — указывает на покойницу Дайомисс. — Эсса Ранайне. Неужели ты её не узнала?
— Когда мы в последний раз виделись, — спокойно отвечает вестница и принюхивается. Стены хранят аромат триумфокурения. Подобное не пользуется спросом в балтийских провинциях, и одноклассница, сколько блондинка её помнила, никогда не увлекалась порицаемыми веществами, — у неё не было таких губ. С кем она была?
— В администрации сказали, что с каким-то мужчиной, — отвечает Эйлине, — но никто его не запомнил.
— Что? — вполголоса возмущается Дайомисс. — А как же камеры? У них видеонаблюдение по всему периметру!
— Это муляжи, — также тихо отзывается красморовица. — Я уже пригрозила им инспекцией: сказали, что исправят…
— Я вам не мешаю? — вмешивается Лайне и опускается на табуретку перед трупом. — Тогда замолчите. Мне нужно сосредоточиться.
Перед тем, как приступить к чтению, Анастази замечает на шее усопшей свежие засосы и передёргивает плечами. Похоже, вестница знает, какого толка воспоминания ей предстоит лицезреть. Тяжело вздохнув, блондинка накрывает глаз Ранайне своей ладонью — некрочтецкие шипы врезаются в умершую оболочку. Веки поддают напору метки и размыкаются; глазное яблоко занимает впадину. Готовясь к погружению, Лайне прикрывает свои глаза и делает глубокий вздох.
Чтение начинается.
Они встречаются в гостиничном баре. Таинственный незнакомец увлекает Эссу беседой и угощает коктейлем. Запах ликёра сладким маревом веселья погружает девушку в атмосферу непринуждённости, и, когда мужчина спрашивает позволения дотронуться, та соглашается. За всем этим наблюдает бармен. Зовут его то ли Витя, то ли Митя — из-за расплывающегося алкоголем зрения Анастази не может разобрать первую букву на бейджике.
Анастази со слабым всхлипом отстраняется от тела.
— Не одобряю одноразовые связи, — сипло вещает она, хватаясь за бутылку с минералкой, — но этот тип хорош.
— Так и запишем, — ровно проговаривает охотник, и некрочтица не понимает, была его реплика серьёзной или сказана в шутку. — От чего она умерла? Из-за алкоголя? Скорее всего, ей что-то подсыпали в коктейль… Как было её самочувствие? Это как-то связано с соитием?
— Он был не настолько хорош, — слабо улыбается Лайне и отнимает взволнованную метку от глаза усопшей. — Мужчина, с которым она провела ночь, не сделал ничего предосудительного.
— Можешь его описать? — Дайомисс достаёт рассыпающийся стилус.
— Да чего его описываться? Разве вы не видели того… типа из здравоохранения? Ми… Миронов, кажется, — вскидывая бровь, спрашивает девушка. Златоклюв кивает, а его помощница лишь пожимает плечами. — Ума не приложу: как можно было такого не запомнить? Высокий такой, длинноволосый… бледный. В солнцезащитных очках. Симпатичный, но есть что-то стрёмное. Говорит ещё с карпейским акцентом. Можете спросить о нём у бармена с первого этажа — он его точно видел.
Златоклюв прекращает конспектирование.
— Ладно, спасибо, Зи, — устало благодарит охотник и поворачивается к Эйлине. Та в готовности внимает: — Узнай, кто там вчера в баре на смене у них был, а я оформлю всё на судмедэкспертизу.
Зима кивает и уходит.
— Значит, я была совсем бесполезна? — несколько обескураженно спрашивает вестница.
— Отнюдь нет, — уверенно возражает Дайомисс. — Просто я рассчитывал получить немного иного толка информацию. Тебе не затруднит записать данные о своём чтении? Достаточно сотни слов.
— Конечно, — Анастази принимает планшет и перед тем, как приступить к письму, поясняет: — Знаешь, вам было бы намного проще, будь у вас в штате полнотелый некрочтец. Мы с братом, как ты знаешь, половинчатые — не можем получить доступ ко всем воспоминаниям умерших.
— Это поэтому он так яро постоянно отказывается?
— А? Нет, — шустро скользя пальцами по сенсорной клавиатуре, отвлечённо отвечает блондинка, — просто нам ещё какое-то время снятся увиденные жизни. Вот только редко подобные сны бывают приятными.
Заполучив отчёт, Дайомисс прощается с девушкой и остаётся ждать коронера; Зима проводит её до выхода. Гостиницу Анастази покидает в смешанных чувствах. Это был первый раз, когда она занималась чтением в нынешнем сане; вестницам обычного этого не требовалось.
— Рейст? — выходя из подъезда, Анастази признаёт недавнего спутника. Тяжёлая дверь со скрежетом закрывается, и только тогда Корвин поднимает на девушку взгляд. — Что ты тут делаешь?
— Пытаюсь сориентироваться, — отвечает тот и делает на карте очередную пометку, — где соты Прайрисн.
— Соты Прайрисн? — недоверчиво уточняет вестница и, заглядывая за плечо посредника, скрещивает руки на груди. — Ну, в Прайрисн. Логично же.
— Вовсе нет, — воодушевляется мужчина. — Ты меня, конечно, извини, но ты, видимо, не очень осведомлена на тему того, в каком состоянии Прайрисн. Без чёткого маршрута я туда соваться не собираюсь.
— Тогда что ты сейчас… делаешь?
— Измеряю диаметр действия прошлых полей: в газетах писали, что мощность, из-за малой площади очага, была снижена на четверть, и, предположительно, ВААРП лишь частично затронул Линейную. Консьержка гостиницы сказала, что они остановились прямо у здания!
— Ла-адно, — примирительно тянет блондинка и предлагает: — Ты вроде говорил, что не прочь выпить кофе? Как насчёт завтра?
Эпизод четвёртый
Балтийская Республика: Линейная
кафе «Завтрак у Данта»
10-28/994
День массовой вакцинации подобен празднику. Приходится незапланированное торжество на первый этап эвакуации: Линейную покидают все здоровые, а, главное, чистые люди. «Миротворец» — заключительный штрих, необходимый для того, чтобы получить заветный билет из города.
Несколько карет останавливается перед Домом культуры, и к ним в несколько рядов выстраивается очередь горожан. Анастази испытывает странное беспокойство, когда замечает выходящего из кузова Дайомисса. Левый рукав его закатан, и красморовец ваткой зажимает место инъекции.
— Так откуда ты знаешь Александра? — в ожидании кофе интересуется Рейст. Опомнившись, девушка отводит взгляд от окна. — То есть, Фрица.
— Да в школе вместе учились и по мелочам всякое… А вы?
— В одном краеведческом сообществе, — без заминки отвечает посредник. Анастази кивает, припоминая, что Фриц всегда интересовался историей Синекама. — Я тогда писал диссертацию про Стагет и сецессию Балтии и запрашивал у местных библиотек газеты 20-30-х годов. Ответа так и не получил, но зато нашёл ваших ребят.
Их встреча проходит так, будто вокруг ничего не происходит: они не в погостном городе на грани запуска ВААРП-генератора. Если не смотреть в окно, можно поверить, что всё ещё будет. Анастази хмурится, когда по Царскому проезду проезжает ещё одна карета скорой — без мигалок и ладно.