На самом деле старший лейтенант очень надеялся, что все же успеют. Но расхолаживать подчиненных он не собирался, вследствие чего последовали распоряжения:
— Миша, не вздумай перемещать "эрликоны", другую позицию для них найти сможешь, но оборудовать ее времени точно не хватит. Что до твоих пулеметчиков, то у них расположение — самое то. Им задача: отсечь пехоту от танков. Вам двоим придется отдать по отделению первому взводу, на него самый удар придется. Ты, Леонид, гляди в оба глаза за этим направлением. Если противник не глуп, то обязательно попробует фланговый обход или хотя бы попытку, ради отвлечения. Тебе их задержать. Коля, у тебя задача: быть оперативным резервом. Мало ли что… И прикажи своим: пусть не высовывают головы. Вон там, — палец Борисова указал направление, — в тех зарослях снайпер очень может лежку организовать.
Комвзвода-три хотел было указать командиру, что от предполагаемой позиции снайпера до советских почти-окопов дистанция метров шестьсот, если не больше, но оставил возражения при себе.
— Теперь по минометам…
Командиры взводов слушали, понимающе кивали, заглядывали в карту, угукали и хмыкали.
— Вопросы? Нет? Выполнять!
Разумеется, десантники были готовы к бою. Но каждый из командиров прекрасно знал, что не существует такой обороны, которая совсем не нуждалась бы в улучшении. Вот этим рота и занялась.
Опытный Борисов приказал поднять в воздух беспилотники. Ему нужны были сведения о противнике.
Рано или поздно недообученные танкисты должны были совершить ошибку. И они это сделали.
Мехвод Т-72, шедшего вторым в колонне, недооценил опасности вроде как укатанной дороги, отклонился немного в сторону, в результате налетел на естественное препятствие (пару небольших, но зловредных каменных выступов) и "разул" машину. Но этим дело не ограничилось.
Если закон подлости и был когда-то отменен, то авторам этих строк о данном событии не сообщили. Незадачливая машина устроила себе аварию в самом узком месте дороги. Все остальные так и скопились позади нее, а передовой танк, разумеется, не мог продолжать наступление в одиночку.
Командир танковой роты и командир следовавшей за ним колонны мотопехоты устроили короткое, насыщенное неприличными словами совещание. Сразу же выяснилось: вариантов действий очень мало. Объезд узкого места по другой дороге был признан невозможным по причине гигантской потери времени — три с половиной часа. Вторым предложением было оттащить пострадавшую машину назад до того места, где ее могли бы объехать. Но для этого потребовалось бы подавать задним ходом всей колонне. В результате командир роты (именно он командовал всей колонной) приказал осуществлять третий вариант как сулящий наименьшие потери по времени: прикрыть пострадавший танк орудиями и крупнокалиберными пулеметами соседей и натянуть гусеницу. Он же распорядился подключить к делу мехводов соседей. Те не выразили восторга: температура в момент выхода составила минус десять и неуклонно понижалась. Точнее сказать, они выразили, причем весьма многословно, только это был не восторг.
Разумеется, ситуацию доложили Черняховскому. Тот в ответ буркнул:
— Чинитесь, да после не торопитесь.
Комроты сделал про себя вывод, что за повторное ДТП ему влетит уже по-настоящему.
Неприятности не обошли стороной роту десантников у моста.
Второй номер пулемета в центральном секторе обороны заметил неяркую вспышку в небе и разлетающиеся обломки. Он не знал и не мог знать достоверно, что произошло, но предположил, что сбит некий летательный аппарат. А поскольку финны вряд ли бы стали стрелять по своей авиатехнике (да и не было ее там, судя по отсутствию звуков), то наблюдатель сделал вывод: сбит разведывательный беспилотник, о чем и доложил по команде.
В докладе не было особой нужды: оператор сделал точно такой же вывод из пропажи картинки. Но пулеметчик внес важное уточнение о виденном им взрыве. Все операторы знали, что "леталки" снабжены самоликвидатором ради предотвращения их захвата противником. И, в свою очередь, сделали вывод: шальная пуля. Вот это умозаключение оказалось неверным.