– Где Жюль и Амалия? – Нет, она все-таки сумасшедшая! Притащиться с выходцем на дурацкий утес, приволочь с собой Селину и шарахнуться от высохшего родничка.
– Еще не полночь, – Зоя кивком указала на глазастое небо, – но уже скоро… Очень скоро. Сейчас они проснутся. Нужно идти. Здесь только одна дорога, для всех одна.
– Ну так пошли. – Страх требовал хоть какого-то выхода, а гордость не желала его выпускать. Луиза подхватила дрожащую Селину под локоть и обернулась к покойнице: – Выходит, Арнольд удрал к вам? Кобель бесхвостый!..
– Нет! – Капитан Гастаки затрясла головой не хуже пойманной на горячем кухарки. – Все было не так! Ты не понимаешь… У меня был галеас, мой галеас! Это я потопила адмиральскую галеру, пока Пасадакис с Ватрахосом считали креветок… Как они меня ненавидели! Еще бы, ведь я делала их дело лучше… Я, женщина, сестра дожа! Я была им не по зубам, но они меня не слушали!
Я видела, к чему идет, меня не слушали. Эти мужчины… Капрас… С ним мы еще встретимся… А вот Пасадакис удрал…
– Он же утонул! – припомнила Луиза письмо Герарда. – Если это тот Пасадакис…
– Тот! – Ненависть делала широкое бледное лицо еще страшнее. – Все загубил и ушел, а нас взяли на абордаж. Подло, грязно, глупо… Меня все предали, мою «Пантеру» захватили… Тебе не понять, что такое поражение и одиночество! Я не хотела жить, но самоубийство – это для трусов!
Я не спала ночами, мечтая о смерти. О смерти, достойной капитана, и тут пришел он. Это было как удар молнии! Он мчался по своим делам, но, услышав мое отчаянье, все бросил и повернул коня… Мы взглянули в глаза друг другу и поняли – это судьба! Мы должны быть вместе, он и я! Я, а не ты! Ты была женой Арнольда, но ты его никогда не любила и не понимала! И он тебя не любил… Он никого не любил до меня!
Это она об Арнольде? Об Арнольде с его храпом, кухарками и тинтой?! Нашла рыцаря на коне, ничего не скажешь! Отворотясь не наплюешься, но не спорить же с выходцем.
– Да, мы друг друга не любили, – спокойно сказала Луиза. – Наш брак устроил мой отец. Арнольду нужна была должность, мне – муж, но что сделано, то сделано…
– Мы должны быть вместе! – зарычала Зоя. – Я и Арнольд! Ты меня слышишь, живая?!
Ответить Луиза не успела, Селина с писком бросилась между матерью и страхолюдиной без тени.
– Ты нас обманула! – Упрек в голосе дочери мешался с удивлением. – Ты хотела… Ты хочешь нас убить?!
– Замолкни, козявка! – Гастаки странно дернула головой. – Дурища, вы ж не мои! Вы совсем не мои… Ты когда-нибудь просто уйдешь, а твоя мать… Она встанет между мной и Арнольдом! Она нас разлучит, и этому не будет конца, совсем не будет! Луиза, если ты умрешь, всему конец, понимаешь, всему?!
– Понимаю, – не стала спорить капитанша. – Но я умирать не собираюсь и еще меньше собираюсь возвращаться к Арнольду. Он мне и на этом-то свете опротивел.
– Ты должна его освободить! – потребовала Гастаки. – Выйти замуж или еще что-нибудь такое сделать… Святое по-вашему… А для этого тебе надо жить, поняла?! Да я узлом завяжусь, чтоб ты жила!
– Где Жюль и Амалия? – Ничего себе, «вечный покой». Покойница, а орет, как лавочница, хотя любовь – она такая… И Арамону полюбишь. – Где мои дети, Зоя? Куда их дел Арнольд? Я должна знать!
– Он их не трогал, – Зоя опустила глаза, разглядывая промерзшие камни, – я соврала… Я тебя увела, чтобы быть с Арнольдом, потому что он мой! Мой!..
– Твой, – торопливо заверила Луиза, замирая от предчувствия чего-то неотвратимого. – Зачем ты нас сюда притащила?
– Козявка твоя увязалась за нами, и хорошо. – Гастаки не слышала вопроса или не желала слышать. – У меня на «Пантере» похожая была… Дунешь – переломится, и смелая – куда там мужикам! Красивая девчушка была, очень красивая! Олененок олененком, так ее все и звали, а я еще злилась… Корова бешеная! Ведь все понимала, знала им, подлым, цену, а туда же! А малявка меня любила, одна из всех… Любила, и все! Не утяни я ее в море, до сих пор бы жила… На нее все мужики глаз клали, на твою небось тоже?! Нечего таким уходить до срока. Это мне жизнь поперек горла была, а красота пусть цветет, сколько ей отпущено. Все равно облетать…
– Ваш заказ давно готов, сударь, – мастер Бартолемью с поклоном открыл футляр, на багряном бархате лежал браслет невесты, – вы задержались… Вы очень задержались, но я не сомневался, что вы придете и расплатитесь, как подобает.
– Сколько я вам должен? – Браслет с кэналлийским узором, кому он сейчас нужен?! – И где мое кольцо и те перстни, что я заказывал?