И тут всколыхнулись все, зашуршали: «А пусть теперь он говорит! Его очередь! Его очередь!»
Человек подбросил еще веток в костер, поворошил угли, чтоб ярче разгорелось, и ответил:
- А и пусть. Расскажу вам.
«Жил да был однажды славный барон по кличке Медведь. Силен был и вздорен по характеру. Два сына было у него и две дочки, и всех он воспитывал в старой манере, по старой памяти, когда каждый день опасались нападений саракисов. Даже девчонки у него из лука стреляли.
Сосед у него еще был, Белоголовый Ницэ, богатый рыцарь, да роду худого. Сватал он за своего сына одну из дочек, Медведь его обсмеял прилюдно.
А в другой раз и вовсе прогнал, хоть и не по-людски так с гостями обходиться. Да вздорен был, я уже говорил.
Дочек, Эсперанцу и Иоанну, сговорил за сыновей другого соседа, родича своего дальнего, а Белоголовый злость затаил, и сын его тоже.
А потом раскололо страну, как помер король, не оставив наследника. Братья короля, дядька его да дочка стали грызться, откуда ни возьмись вылез герцог с золотым стягом, гербом старой династии, и началась война.
Медведь свое ополчение собрал и пошел за этого герцога — уж три сотни лет как его предки присягали старым королям, - а Белоголовый ссудил деньгами и людьми дядьку короля. Тот возьми и победи.
И война в другую сторону пошла, скосили всех, кто против нового короля выступал. Белоголовый в почете был, а Медведя казнили, с сыновьями вместе.
У Белоголового Ницэ целых два отряда головорезов было, вроде как порядок наводить. Чего он только не творил, он и сынок его сумасшедший. За старую обиду сполна отомстил, и хотел еще, чтоб все-таки было по его. Чтоб одна из дочерей Медведя невесткой его стала.
А они скрывались, да убегали, им слуги верные помогали. Кое-как удалось девушкам отправить весточку женихам, которые уж не знали, как их отыскать и помочь. Раду и Грево поехали навстречу, да только не знал никто, что весточку перехватили.
Белоголовый послал своих бандитов искать их по всем окрестным дорогам, и те аккурат отыскали беглецов, когда они только-только встретились.
И ведь место такое было хорошее — укромное, тихое, думали, что безопасное.
Юноши, конечно, отдавать невест добром не захотели, схватка завязалась. Обоих убили, да и старшая дочка Медведя, которая бросилась жениху помогать, погибла случайно. Младшую посадили в клетку и увезли в городок, где ждал ее уже новые жених и отец».
Черный человек вздохнул и замолчал.
- Что за сказка?! Хуже сказки не слыхал! - заверещал один из веретенников.
- Скука одна, и закончилось ничем! - поддакнул мохнатый мужичок.
- Съедим тебя, человек, съедим! Не повеселил ты нас!
- Неужели и всё? - разочарованно спросило косматое рядом. - Так все и померли?
Человек крутнул в руках нож, задумавшись о своем, и сполохи на лезвии утихомирили разошедшихся духов леса.
- Не всё это, не конец, - признал человек и откашлялся, чтобы продолжить.
«Разбойники Белоголового побросали убитых в сторонку от дороги, да хоронить не стали, недосуг было. Повезли они горюющую девушку в город, не оглядываясь. Темнело уже, а места те были слишком уж тихие да тайные — в старину, говорят, страшным богам молились там. Эхо молитв, да дым жертвоприношений и до сих пор чуется в том уголке, особенно в сумеречную пору.
И вот снова полили кровью землю, и попросили о помощи, и прислушались темные боги.
А ночью один из мертвых вернулся. Чудом, не иначе, намоленным бедной Иоанной, которую везли в клетке.
Мертвый встал, похоронил товарищей как следует, и отправился на выручку девушке...»
- А дальше что? - тихо спросил лешачок, разморившийся от тепла.
- А дальше уже рассвет, - ответил человек и кивком указал на встающее над верхушками деревьев зарево.
И как пролетела ночь… в разговорах да сказках — совсем незаметно. Лесные духи таяли, уползали, разлетались, едва слышно ворча и бранясь. Еще бы — им, стылым, теперь так и эдак вертеть недосказанную историю, и никогда уже конца ее не услышать.
На полянке остались только человек, маленький лешачок, косматое создание да старик с руками-ветками.
- Пойдешь на восход, - строго сказал он. - У оврага с разбитой березой свернешь левее, до замерзшего ручья. Держись его, и выйдешь к тракту человечьему. Благодарствую за костер.
Кивнул старичок, да исчез, будто и не было.
- А вы чего не уходите? - спросил человек.
Косматое хохотнуло, заскакало безумным танцем вокруг гаснущих углей.
- А поглядеть хотела, что делать будешь! Забавный ты!
Потом оно вытащило старое помело из кустов и взгромоздилось на него; из-под черной косматой шубы вдруг проглянули тонкие девичьи ноги.
- Так ты ведьма, - устало сказал человек. - Ну благодарствуй и ты, за помощь твою.
- Должок за тобой, человек, - захохотала ведьма, взлетая птицей вверх. - Вернешь! Но не мне, а первой встреченной сестре моей. Поможешь изо всех своих сил, мертвец!
Звонкий смех ее ледяными колокольцами носился по лесу, но человек только покачал головой.
- Я иду в город, - сказал он маленькому существу в рукавице. - А ты домовой, верно? Хочешь, возьму тебя с собой и подкину у какого-нибудь порога?
- Так дела разве делаются, - неуверенно прошептал домовенок. - Да и отдариваться мне нечем.
- Ежели в дороге согреешь меня, - сказал человек, - то на этом сойдемся. А уж дальше я как полагается сделаю. Я слышал, что говорить нужно. Может, и будет у тебя новое пристанище. В городах, поди, большая часть домов без присмотру вашего стоят.
Домовой только головой потряс в удивлении: ну и дела, а потом охнул тихонько, закрывая ладошками рот.
Человек как раз встал, поправляя черные свои одежды, и под верхним длинным кафтаном на жилете и рубашке явственно видна была дыра у сердца. Черная ткань на груди заскорузла от крови.
Человек только приложил палец к губам, заметив его взгляд, а потом поправил кафтан, застегнул на все вороненые пуговицы с причудливыми гербами.
- Полезай за пазуху, мелкий, - сказал он. - Некогда отдыхать.
Устроив домового поудобнее и подхватив суму, человек ровно и широко зашагал по глубокому снегу.