Мысли об отце ещё долго продолжали терзать меня, пока в моей жизни через пару недель не произошёл серьёзный поворот.
2
Меня уволили с работы. Всё из-за грёбаного сокращения. Вследствие множества нерешённых проблем я решил не унывать и предложить своему существованию альтернативу. Нет толку пытаться бодаться и перебороть лавину. Мне пришла мысль продать дом и уехать подальше от цивилизации, чтобы начать свою жизнь заново. И неважно, сколько мне будет отведено.
Продав своё единственное жилище, я получу так нужные мне деньги, но былая необходимость их применения уже потеряет для меня всякий смысл в будущих реалиях. Я лучше попытаюсь освободиться и сделать, наконец, за свою жизнь хоть что-то стоящее для себя самого.
Сегодня я первым делом решил собрать все накопления и как следует подготовиться к поездке. Продажа дома дело не одного дня, поэтому придётся потомиться. Вообще в моих замыслах было отстроить на эти деньги новый дом, но уже вдали от всех. Я устал от «дамокловых мечей», что нависают над моей головой, даже когда я сплю.
Ну а пока нужно проехать по магазинам и закупить всё необходимое. Некоторые припасы, что могут пригодиться, пока я не обживусь. Так и провозился весь день, не забывая строить дальнейшие планы.
Перед сном я как всегда закинулся успокоительными и снотворными. Мне начал сниться красочный и впечатляющий сон.
Искал славы, успеха, признания? Знаю, что нашёл лишь нелепое одиночество. Я оказался в зимнем бескрайнем лесу. Он слепил меня своей снежной белизной, утягивал в своё холодное чрево. Ничего не оставалось кроме как идти вперёд и кричать, даже зная, что никто и никогда тебя больше не услышит. Да и путь мой пролегал там, куда ни один человек не сунулся бы по своей воле. Я начинал задыхаться, леденеть.
И вдруг я очнулся ото сна, возвратившись в реальность. Но не мог узнать собственного дома. Всё вокруг заволокло плотным дымом. Я машинально открыл окна в комнате, чтобы пустить свежего воздуха, не понимая до конца что вообще, чёрт возьми, происходит. Выглянув на улицу, я увидел, что соседский дом охвачен пламенем. И мой тоже. Увидел, как соседей вытаскивают из пожара и начал кричать, чтобы на меня обратили внимание. Мне тоже требовалась помощь. Я чувствовал, как жар подступает к моей комнате, а те, что снаружи лишь бросили на меня беглые взгляды и продолжали игнорировать.
Я открыл дверь комнаты и увидел столп пламени, поваливший дым совсем сбил меня с толку. Доски с потолка обвалились и придавили мои ноги. Я терял сознание, чувствуя, как пламя начинало поглощать моё туловище. Осталась лишь немая боль.
Вновь этот зимний лес. Идти было ещё труднее, чем прежде. Всё моё тело покалывало от мороза, ведь я теперь был абсолютно голым. Кричать я уже не мог, удавалось лишь хрипеть. Снег утягивал, сковывая тело и причиняя неизмеримую боль.
Что-то включило лампочку в моей голове.
Я медленно приходил в сознание, с трудом умудряясь дышать. Всё моё тело состояло из боли, всё моё существо и сознание. Поднял руку, взглянул на неё. Красная, местами обугленная плоть, на которой отсутствовала кожа. Не знаю как, но я ещё мог видеть, хоть и не так ясно как раньше. Некоторые места на моём теле ещё продолжали тлеть, как угольки, в которых продолжало ещё теплиться пламя.
Оглядевшись вокруг, я увидел лишь руины, продолжавшие догорать, хоть и огонь уже давно стих. Крыша не обвалилась полностью, как и сам дом, но всё вокруг было чёрным, обуглившимся.
Во мне появились силы подняться с пола, хоть и давалось это с большим трудом и причиняя огромную боль. В итоге я смог даже устоять на ногах. Конечности ещё могли более-менее функционировать.
Ко мне начинала возвращаться память. Картина случившегося начинала складываться и отзываться болью теперь уже душевной. Я вспомнил об отце, своих планах, проблемах, своём месте в этой дряхлой помойке под названием планета Земля. Я начал жалеть о том, что вообще выжил. Никто не помог мне, когда я горел здесь заживо. Никто меня не услышал, как не слышали, впрочем, и всю мою жизнь. И теперь я, словно живой труп стою посреди руин того единственного, что оставалось в моей жизни, лишившись уже даже человеческого облика.
Позади меня послышались шаги. Я обернулся и увидел полицейского, что медленно шёл по коридору, освещая фонариком окружающее пространство. При его виде, меня охватил гнев, разрывающая изнутри ненависть. Запах моей горелой плоти вызывал тошноту, злоба дурманила голову. Никто не должен уйти безнаказанным.
В бешенстве, я выдрал обгоревший кусок доски и прислонился к стене, затаившись. Полицейский пошёл на шум, спрашивая, есть ли кто-то внутри. Но я молчал. Да и вряд ли я вообще мог теперь нормально говорить. Мои губы сгорели, я чувствовал, что мои зубы обнажены.