— В таких тележках возить людей нельзя.
— Сейчас уборочная.
— И что?
— Время дорого. А такси для вас нет.
Трактор уехал, мы пошли. Минут через двадцать вернулся. Залезла вторая партия. Опять без меня.
— Не поеду и тебе не советую, — сказал я Ольге.
— Ну, неудобно же. Все едут.
— Не поеду, — уперся я.
— Смотрите, Чижик, вы противопоставляете себя товарищам, — громко, чтобы слышали все, заявил ассистент. — Им придется вашу норму выполнять, покуда вы прогуливаться будете.
Я ничего не ответил. Но в тележку не полез. Барон и Васин посмотрели не то, чтобы осуждающе, но близко.
Я не поддался.
Так и шёл один. Недолго, трактор отъехал шагов на двести, затем вильнул, попал колесом в придорожную яму, а за ним вильнул и прицеп.
Вильнул, накренился и опрокинулся.
Когда я подбежал, большинство уже стояло вокруг трактора. Только Ольга лежала, стараясь не стонать. Перелом голени. Это я и без учёбы видел, и все видели — перелом-то открытый.
А Васин был мёртв. Головой о камень, да на скорости, да сверху прицеп — тут любой умрёт.
Примечание автора: случай этот списан с натуры. Имена я, конечно, изменил, но что было, то было.
Глава 6
ВИЗИТЫ
Я вышел из вагона.
И двинул вдоль перрона.
Носильщики смотрели сквозь меня — чемодан мой был невелик, портфель и того меньше, а сам я молод и здоров, такому носильщик ни к чему.
Чемодан я сдал в камеру хранения и пошёл на стоянку такси.
Таксист тоже не видел меня — пока я не сел рядом с ним.
— В областную больницу, — сказал я.
— Два счетчика, — ответил он.
— С каких это пор?
— За оба конца. Я ведь оттуда пустой уеду.
— Вот уж нет. Мне туда и обратно. Включаем счетчик и едем.
Поехали.
Областная больница в Черноземске за городом. Недалеко, от вокзала — километров девять. Мы ехали с ветерком, дорога свободна, видимость миллион на миллион.
— А цветов не нужно? — спросил таксист.
— Цветов?
— В больницу обычно с цветами идут.
— Ну…
— В Подгорном, знаю место, цветы прямо из сада. При тебе и срежут.
Подгорное — пригородное село, рядом с больницей.
— Цветы — это хорошо, — согласился я.
Мы свернули с шоссе, в село вело дорога попроще, впрочем, тоже пустая. У дома с краю остановились.
Таксист по свойски прошел во двор, позвал хозяйку.
— Кому цветы? — спросила хозяйка.
— Студентка, комсомолка, просто красавица, — ответил я и зачем-то добавил:
— С переломом ноги лежит.
— От кого?
— От меня.
— Это я поняла. А ты-то кто, жених?
— Просто знакомый. Одноклассник. А теперь в одном институте учиться будем.
— Знакомый студент, ага. Тогда, — она секунду подумала, — тогда вот что!
Она зашла в цветник, и через пять минут вышла с букетом гладиолусов — белых, кремовых и красных.
Обошелся букет не совсем по-студенчески, в деньгах то есть. Даже совсем не по-студенчески. Но оно того стоило.
Поднявшись на четвертый этаж, я прошел в Отделение А. Отделение для излюбленных людей. Вообще-то непорядок — вот так запросто иду. А вдруг я диверсант, или псих какой? Приду с топором? Где стража?
Постовая сестра, впрочем, была.
— Куда? — строго спросила она.
— Сюда.
— К кому?
— К Ольге. Ольге Стельбовой.
— Ну, проходи, — в простоте она показала рукой на двери. Видно, букет внушал доверие. Ну, и я тоже.
Ольга лежала в первой палате. Это так говорится — лежала. На самом деле сидела. В кресле. Ногу только чуть в сторону отставила. На ноге — инженерная конструкция из спиц и колец.
— Ну, привет, Чижик, — сказала она. — Ух, цветов-то сколько!
Я не знал, что делать с букетом. Положил на стол, где в вазе уже стояли два букета, но с розами, а не гладиолусами.
— Ты как? — спросил я.
— Как видишь. Ещё неделю здесь пробуду. Или две.
— Ну, одна-две — это можно потерпеть, — я осмотрелся. — Палаты царские, однако.
Палата, и в самом деле, была роскошной. Цветной «Рубин» на стойке, радиола «Эстония», стол обеденный (с букетами), стол письменный с тремя телефонами, два кресла, диван. И дверь, ведущая в спальню, или как она в больнице значится. А другая — в ванную.
— Да я бы и в обыкновенную легла, но неудобно. Ко мне то следователи ходят, то отец, то ещё… Вот ты пришел. Беспокоить других ни к чему.
— А меня только раз к следователю вызвали, час под дверью продержали, двадцать минут поспрашивали, и всё.
— И всё, — подтвердила Ольга. — Дело закроют. Несчастный случай. Сами виноваты — полезли в прицеп.