перь это было очевидно - и разве не было бы преступлением снова подвергнуть любимую сестренку такому риску? Мелькор мог бы помочь ей справиться с этим. Но он исчез; исчез и не вернулся. Поначалу принцесса звала его, звала в каждый миг, когда оставалась одна - а это случалось все чаще и чаще. Но затем огонек надежды начал угасать, а светлые воспоминания о ее темном учителе начали покрываться тонкой пеленой инея. Будь сильной... Она хотела, но не могла быть сильной. Она хотела, но не могла следовать тем советам и тем урокам, которые преподавал ей Мелькор. Страх плотно засел в ее душе, и сила, словно норовистая лошадь, не желала подчиняться отравленному им сознанию. Если бы только он пришел. Хоть на миг - Эльза знала, что ему хватило бы пары минут, чтобы со всем разобраться и решить все проблемы. Чтобы вновь обуздать вырвавшийся из-под контроля - в былые времена ему достаточно было только мимолетного, обжигающего прикосновения прохладных пальцев к ее коже, чтобы заставить бушующую внутри вьюгу затихнуть и покориться. Но его не было. Она не допускала мысли, что Мелькор мог предать ее и просто уйти. Нет, с ним что-то случилось - не зря же их последняя встреча была такой странной! Наверное, на него напали - возможно, сейчас его уже не было в живых... Подобные мысли принцесса старалась от себя гнать - от них становилось еще хуже; она могла много часов подряд сидеть на кровати, прижав колени к груди и глядя в одну точку, чувствуя, как по щекам хрустальными льдинками скатываются слезы. Тоска. Проходили дни, за ними тянулись недели. Только с родителями Эльза поддерживала общение, полностью закрывшись от всего мира. Сквозь ледяной хрусталь слёз она смотрела на меняющуюся природу. За весной пришло лето, растопив последний лёд, радуя глаз солнечными днями, прогоняя тоску и печаль всех...кроме неё. Дикая тоска разрывала её на части, заставляя страдать и бояться еще больше. Бояться саму себя. Ничего не бойся... Как бы она хотела не бояться, но нет - с каждым днём сила все росла, распирая изнутри, стараясь вырваться наружу сквозь любую лазейку. Прорваться в этот мир. Но Эльза боялась. Боялась сделать только хуже. Страх затмил всё - она позабыла упражнения. Принцесса избрала путь льда - пыталась отрешиться от всех эмоций, не поддаваться чувствам. Тяжелые шторы закрыли окно, пряча окружающий мир, полный эмоций. Мягкий голубой полумрак теперь царил в покоях принцессы. Сестру она уже давно не видела и у нее получилось спрятать чувства к ней. Да, она любила её и скучала. Но Анна была в замке и была счастлива, что ещё нужно? Через какое-то время у Эльзы получилось отрешиться от большинства эмоций. Остались только самые сильные - страх, боль и... любовь. Любовь к родителям, которых она видела достаточно часто, чтобы перебороть себя и не показывать пред ними свои эмоции. К родителям - и к Мелькору. Только теперь она осознала, что то время, пока он был с ней - было самое лучшее. Самые счастливые воспоминания были связаны именно с учителем. Первый сотворенный снеговик; первое катание на коньках... Ведь именно он научил её кататься, как только она овладела силами настолько, что смогла сотворить каток в большом зале. Как бы Эльза не старалась - эмоции вырывались наружу. Да и как могло быть иначе? Ведь она была всего лишь ребёнком, который боялся себя. Ребёнком, потерявшим полгода назад одного из самых дорогих сердцу людей... Боль. Боль давила на сердце, мешая здраво рассуждать. Летели месяцы, но лучше не становилось. Сила требовала выхода, пугая ещё больше, грозясь выплеснуться наружу при малейшем промахе. Комнаты были покрыты никогда не тающей коркой льда. Окна же были разрисованы морозными узорами даже в самый жаркий летний день. Все реже и реже Анна приходила к двери, надеясь на ответ. В глазах родителей все чаще читалась обречённость пополам с испугом. У тебя всё получится... И принцесса мечтала, бередя старые раны, вспоминала, как она играла когда-то с сестрой, как слушала тихие истории другого мира. В такие моменты комнату засыпало снежным покрывалом, но она не замечала этого, ибо стоило ей выйти из подобного транса, как снег исчезал, забирая с собой мягкий тёплый свет, отражающийся в снежинках, оставляя лишь холодные стены. Иногда ей казалось, что время остановило свой ход; иногда - что оно несется быстро, убийственно быстро, что дни проносятся безумным, однообразным калейдоскопом, затянутым изморозью. Внешний мир оставался для Эльзы запретным: лишь из книг она могла узнавать о всех тех чудесах и ужасах, которые были обыденностью для живущих там людей, из книг - и со слов родителей, которые неохотно рассказывали ей о жизни вне замка, чтобы не травмировать еще больше дитя, лишенное детства. Детство же, тем временем, постепенно подходило к концу. Подходило словно бы быстрее, чем было нужно; возможно, оно окончилось уже тогда, когда Анна упала на замерзший пол, раненая вышедшей из-под контроля силой - или тогда, когда Мелькор исчез, показав, что ничто в этом мире не вечно, даже те, кто для тебя очень дорог. Все становилось только хуже. Перчатки уже не всегда помогали удержать холод в узде - тонкая атласная ткань не могла справиться с тем, что рвалось на свободу. Быть может, дело было отчасти в том, что и сама Эльза, запертая в своей золотой клетке, в глубине души так же страстно желала оказаться на свободе, вздохнуть полной грудью, ощутить всю прелесть нормальной жизни, о которой она читала в книгах, но которой не увидела сама? Из девочки принцесса постепенно становилась девушкой, сама того не понимая.