Праздник! Уже много лет в Эренделле не проводили масштабных празднеств - если раньше королевская чета еще следила за тем, чтобы устроить для народа хоть какие-то развлечения, то после их гибели город словно бы так и остался в трауре. Старик-регент, один из доверенных людей короля, и с обычными государственными делами справлялся с изрядным трудом, и потому в плане возможностей немного развеяться люд оказался представлен сам себе. И вот теперь, спустя столько времени, врата замка наконец должны были распахнуться, а город - погрузиться в самое масштабное гуляние, наверное, за целое десятилетие! Неудивительно, что все и вся готовились к дню коронации Эльзы с особым усердием. Хозяйки в поте лица драили свои дома, без всякой жалости заставляя мужей и сыновей лазить по фасадам и отчищать их от накопившейся грязи и копоти; целые специально сформированные бригады рабочих-дорожных сновали по городу, буквально до блеска начищая мостовые и следя за тем, чтобы каждый камешек лежал именно там, где ему полагается. Люди развешивали повсюду яркие флажки, вывешивали полотнища с поздравлениями в честь царственных сестер, разбивали на площадях палатки и шатры, в которых уже совсем скоро, буквально завтра, должны были начаться представления и торговля всем, что только в голову взбредет. Какая-то группа темнокожих странников из далеких земель, пышно разодетых и бренчащих сотнями побрякушек, даже устроила рядом с городскими воротами палаточных городок, и те, кто побывал в нем, возвращались домой поистине изумленные увиденным - пусть и без единого гроша в кармане. Народ верил, что теперь годы невзгод подходили к концу, и для Эренделла наконец наступало светлое и счастливое будущее. Готовился к празднику, разумеется, не только простой люд. Многочисленные важные персоны из соседних и не очень государств прибывали в знаменитый эренделльский порт, готовясь засвидетельствовать свое почтение новой августейшей особе - и, конечно, тут же попробовать извлечь из коронации столь юной девушки свою выгоду. И кого здесь только не было! Были здесь и изящные, выполненные из легкой, особо плавучей древесины ладьи, пришедшие с востока, были и массивные, словно бы олицетворяющие собой уверенность в своих силах линейные корабли запада, были и диковинные, сочетающие в себе основные западные черты и экзотические материалы изготовления фрегаты островных колоний и зародившихся из них королевств. Десятки благородных прибыли, чтобы увидать королеву Эльзу; даже сам одиозный герцог Варавский прибыл сюда в этот день, и люди с опаской проходили мимо его судов, зная из слухов, что человек этот был в равной степени бесчестным и жестоким - достаточно, чтобы крепко держать в руках власть и преумножать и без того великие богатства. Не меньше внимания, - но уже не испуганного, а скорее почти благоговейного, - привлекало посольство благородного ордена Рыцарей Южного Креста, в составе которого, как поговаривали, приехал молодой, но уже успевший осиять себя славой рыцарь Ханс. Об этом юноше ходили разные истории - и о том, как он, бесправный двенадцатый сын короля мелкого королевства вступил в орден, чтобы бороться со злом, о том как он в одиночку одолел шестирукого демона долины Зоку, о том, как выстоял шестидесятидневный пост на сторожевой башне, вознося молитвы богу в созерцании Южного Креста... в общем, несмотря на то, что рангом в ордене он пока большим не обладал, ходили слухи, что ему пророчили чуть ли не звание будущего магистра ордена. Но для горожан один гость затмил их всех. Он прибыл с юга, и корабль его, будто бы отлитый из чистейшей, благородной бронзы и орихалка, изрыгал клубы пламени и густого пара. Сотни зевак стеклись на набережную, глазея на то, как этот исполин выходил из-за горизонта, увлекаемый к берегу массивными колесами, что мерно вращались по бокам судна, позволяя его носу, выполненному в форме ощерившейся, словно перед броском, волчьей головы рассекать волны, игнорируя тот факт, что прибытие его совпало с поднимающимся штормом, и любое менее крепкое судно, скорее всего, погибло бы, разбитое о берег. Никто, ни в Эренделле, ни среди прибывших гостей, никогда раньше не видел таких кораблей, и это зрелище вселяло в сердца даже самых храбрых из зрителей чувство благоговейного ужаса - и лишь немногие обладали достаточной выдержкой, чтобы скрыть его. Впрочем, гость, что сошел на пристань с борта бронзового корабля, впечатлял не меньше. Бледнокожий, стройный и зловещий в той же мере, в какой внушающий восхищение, он был облачен в доспех, словно бы отлитый из чистого золота - но даже самый неискушенный в ратных делах зритель инстинктивно понимал, что ни один меч не сможет пронзить этот металл. Он благосклонно принял приветствия распорядителя порта, лично спустившегося, чтобы поприветствовать знатного гостя, и вскоре уже все знали, что гость их города был древних, туземных кровей, и вышел из сокрытых мраком веков земель загадочного Ра-Хемта, что простирался к югу от великого океана, за землями, где солнце в полдень светит столь жарко, что способно испепелить человека заживо. До сих дней лишь в сказках люди слышали об этих землях, но никто не мог даже помыслить о том, чтобы заподозрить гостя во лжи, столь уверенно он говорил и столь властно держал себя. С ним пришли безмолвные слуги - лишь четверо сошли на берег, но люди остерегались смотреть им в лица, сокрытые глухими масками. Из-под брони не было слышно ни дыхания, ни иных естественных звуков - наружу доносилось лишь лязганье, подобное ритму работающих часов, сопровождающее каждое их движение - в особенности движения каждой из четырех рук этих диковинных созданий. В высокомерии, достойном императора, гость, назвавшийся Аннатаром, купил для себя поместье в городе, не утруждаясь тем, чтобы арендовать его на время, разместиться в гостинице или хотя бы принять предложение погостить от одного из местных вельмож. Легкость, с которой он расставался с сотнями полновесных монет из чистейшего золота, поражала, и в народе тут же пошла молва о бессчетных сокровищах, которыми обладал этот человек. Слухи о нем словно зарождались из воздуха, и уже скоро никто не мог сказать, что из них было основано на реальности, а что появилось лишь благодаря тому впечатлению, что Аннатар производил на людей, которым выпадало счастье видеть его. В своей благосклонности он несколько раз встречался с людьми из местного высшего общества, неизменно производя на них поразительное впечатление, и несколько раз показывался народу, хотя ни разу не обращал внимания ни на кого из крестьян или простых горожан, словно не замечая их. Толпа внимала его действиям и речам - но золотой гость появлялся лишь ненадолго, словно бы намеренно не давая людям забыть о том, что же за праздник они готовили, и посвятить все время преклонению перед ним.