го чертами греческого бога и облаченного в львиную шкуру, шокировало Эльзу. Все дело было в словах, которыми представил его герольд, в названиях земель - да и в самом его имени. Мордор. Слово, пришедшее из прошлой жизни. Она помнила его. Это словно, наравне со многими другими названиями, произносил тот, кто, как она привыкла думать, приходил к ней в прекрасных детских снах. Он говорил ей о далеких, прекрасных землях, и среди его слов были и те, что рассказывали о горном крае, что пал жертвой великих сил, но затем вновь расцвел пуще, чем прежде, в тени дремлющей огнедышащей горы. Мелькор... Нет, это не мог быть он. Учитель остался в далеких детских снах - сначала в прекрасных, а затем и в кошмарных, рассказывающих о его заточении. Он помнился ей совсем другим - в этом незнакомце она видела смутное сходство с ним, но это определенно был другой человек. И все же... они были похожи - как похожи братья, или отец с сыном. Дело было даже не во внешности, хотя невозможная для людей идеальность черт и объединяла их - дело было в том ощущении, что возникало, когда глядишь на них. Словно бы перед тобой ожившая стихия, необузданная и дикая; ты смотришь ей в лицо - а она лишь снисходительно улыбается. Царь царей, как отрекомендовал гостя герольд, наконец добрался до королевского трона, намереваясь, похоже, представиться и засвидетельствовать свое почтение (впрочем, возможно ли такое чувство для подобного ему?) перед королевой. Эльза встретилась с ним взглядом - и вновь ощутила это почти забытое ощущение открытости перед бездной. Вот только в глазах учителя из ее снов было спокойствие и надежность, обдающая приятным холодком - у нового же гостя в них было лишь пламя, пламя бесконечных войн и невероятная сила, подкрепленная бесконечностью уверенностью в себе. В отличие от взгляда учителя, этот буквально подавлял, ломал волю, заставлял падать ниц, славя его обладателя... Мгновение - и наваждение прошло, как мимолетный мираж. Аннатар растянул губы в легкой улыбке, и изобразил намек на церемонный поклон, опуская взгляд и избавляя королеву от его подавляющего воздействия. Когда же он поднял голову - чары словно бы рассеялись, и она почувствовала, что снова может нормально дышать. - Дары от царя царей! - провозгласил все тот же герольд, и два пыхтящих от натуги мужчины из дворцовой стражи подтащили прямо к трону изрядных размеров сундук. На то, чтобы опустить его на пол без грохота их сил уже не хватило - а затем Аннатар поднял тяжелую крышку, и стоящие вокруг люди ахнули, когда по их лицам побежали разноцветные отблески от света, пойманного сокрытым в сундуке сокровищем. Достаточно большой, чтобы вместить в себя взрослого человека, он был до краев заполнен золотом и драгоценными каменьями такой чистоты, что многие дамы, находящиеся в зале, вдруг поняли, что их ювелиры нагло их обманывают. Небрежно запустив ладонь в сундук, царь, подняв голову, бросил к ногам королевы горсть сапфиров и голубых алмазов, словно в его пальцах был простой песок. - Даже сокровища далеких земель достойны не большего, нежели лежать у ног прекраснейшей из королев! - провозгласил Аннатар, вновь улыбаясь и встречаясь с Эльзой, никак не могущей перевести дух, лукавым взглядом. Чуть в стороне Варавский чуть не подавился воздухом, окончательно лишившись всех касающихся принцессы Анны мыслей разной степени уместности для благородного дворянина. Он мгновенно понял, что сокровище, которое гость из далеких краев подарил Эльзе, стоит сокровищницы небольшого государства - если все самоцветы в сундуке были так же чисты и крупны, и если золото было столь же высокой пробы, то оно, как ему подумалось, могло почти в полтора, если не в два раза увеличить казну Эренделла. Что же безумные земли породили этого дикаря, если он столь легко разбрасывается подобными богатствами? И нет ли для него, Варавского, способа добраться до них? Эльза, тем временем, вновь сумела обуздать свои чувства. «От всех укрой» - урок родителей был заучен на отлично, и она без труда управляла внешними проявлениями эмоций. Имя этого варвара звучало для нее знакомо, вызывая воспоминания об уроках дивного языка, что она видела в своих снах и мечтах... - Вы - воистину владыка даров, мой августейший брат, - церемонно ответила она, бросая на гостя пронзительный взгляд чисто-голубых глаз, затевая с ним свою игру. Отреагирует ли он на то, что она поняла, как, кажется, по-настоящему переводится его имя - или прозвище, вернее сказать? Поймет ли он, что имеет в виду королева - или же ее воображение просто слишком разыгралось, потакая утомленному сознанию? А затем варвар еле заметно кивнул и подмигнул ей, поправляя львиную накидку, скрывающую его плечи, и Эльза поняла, что её мир, привычный, спокойный и замерзший, словно чувства, надежно запертые на замок, содрогнулся.