Томас тяжело вздохнул, и Мадлен тотчас же воспользовалась его замешательством.
– А знаете, Томас, что я еще думаю? Он снова вздохнул и пробормотал:
– Нет, не знаю. Но уже начинаю бояться ваших мыслей. Мадлен ухмыльнулась и крепко сжала его руку.
– Я думаю, Томас, что это самый потрясающий поцелуй, который мне когда-либо довелось испытать.
Томас внезапно остановился и, повернувшись к Мадлен, внимательно посмотрел на нее.
– Если это комплимент, то я польщен. Хотя сильно сомневаюсь, что такая очаровательная и опытная женщина, как вы, сочла мой поцелуй «самым потрясающим».
– Вы считаете меня очаровательной, Томас? – прошептала Мадлен.
Он не задумываясь ответил:
– Я считаю вас на редкость красивой женщиной. Вы прекрасны.
Сердце Мадлен учащенно забилось. Хотя ей не раз доводилось выслушивать комплименты – многие мужчины превозносили ее красоту до небес, – еще ни разу она не испытывала при этом такой радости, как сейчас, после слов Томаса.
По-прежнему сжимая руку Томаса и глядя ему прямо в глаза, Мадлен прошептала:
– Надеюсь, что в последующие дни и недели, которые нам предстоит прожить бок о бок, мы еще не раз будем целоваться. Видите ли, Томас, ваш поцелуй показался мне восхитительным в.овсе не потому, что вы такой уж умудренный опытом мужчина и целуетесь как-то по-особенному, а оттого, что вы целиком отдались на милость этого поцелуя. Прежде меня никто так не целовал.
Он придвинулся к ней почти вплотную, и Мадлен, заметив, что Томас смотрит на ее губы, мысленно взмолилась о том, чтобы он снова ее поцеловал.
– Вы поцелуете меня? – пролепетала она. Томас пристально посмотрел на нее и усмехнулся.
– Вы сами признались, что в последние дни много об этом думаете. Вот сами и ответьте на свой вопрос.
Мадлен едва удержалась от смеха. Прикоснувшись пальцем к шраму на его щеке, сказала:
– Думаю, что да. Томас улыбнулся.
– Уверенность вам идет, – заметил он.
И тут Мадлен, уже не сдерживаясь, тихонько рассмеялась.
– Скажите, а вы думали о нашем поцелуе в холле? – спросила она.
– Постоянно, – последовал ответ. Сердце Мадлен подпрыгнуло в груди.
– Томас, и что же?..
– Я даже не смел мечтать о чем-либо подобном.
У Мадлен перехватило дыхание. И ей показалось, что слова Томаса согрели ее, так что даже жарко стало.
Томас взял ее за локоть и, молча кивнув на высившийся перед ними особняк, снова повел по узенькой тропке.
Вскоре они вышли к хорошо утрамбованной дорожке – здесь барон Ротбери совершал свои ежедневные верховые прогулки.
Внезапно Мадлен нарушила молчание:
– Томас, вы, конечно же, догадываетесь, что я... довольно опытная женщина?
Он промолчал, даже не взглянул на нее. Мадлен уже решила, что Томас никак не отреагирует на ее откровенность, но он вдруг заговорил:
– Я мог бы сказать, Мадлен, что так и предполагал. И в этом случае вы бы подумали, что я считаю вас распущенной. А мог бы изобразить удивление и заявить, что не верю вам, хотя мы оба прекрасно знаем: вам двадцать девять лет, и вы очень независимая женщина. И в том и в другом случае я бы вас оскорбил.
«Прекрасный ответ», – подумала Мадлен. Она с улыбкой взглянула на своего спутника:
– Вам следовало бы стать адвокатом.
– Я и сам иногда так думаю, – пробормотал Томас. Немного помолчав, добавил: – Но в этом случае я бы не встретился с вами.
Мадлен покосилась на Томаса и тут же отвернулась. «Он действительно желает меня», – промелькнуло у нее.
– А какие чувства вы испытали, когда узнали, что вам предстоит сотрудничать с француженкой?
Томас молчал. Она снова посмотрела на него и поняла: вопрос несколько озадачил его.
– Это было мое решение, – ответил он наконец. Мадлен взглянула на него с удивлением:
– Томас, но почему? Он пожал плечами:
– У вас прекрасная репутация. Кроме того, я полагал, что ваша помощь будет весьма полезна. Хотя вы привлекаете к себе некоторое внимание, никто не подумает, что от вас, от француженки, может исходить какая-либо угроза. То есть вы не вызываете подозрений.
Мадлен кивнула. Ответ Томаса вполне ее удовлетворил.
– Почему вы не хотите называть меня Мэдди? – спросила она неожиданно. – Ведь я же просила вас об этом.
Томас медлил с ответом.
– Это слишком... личное обращение, – сказал он, покосившись на Мадлен.
Послышалось уханье совы. И тотчас же налетел порыв ветра, зашуршавший листвой и покрывший до этого безмятежную гладь озера черной и серебристой рябью.
Они по-прежнему шагали по дорожке. Шли, глядя по сторонам и прислушиваясь. Внезапно Мадлен остановилась и, ухватив Томаса за рукав плаща, спросила:
– Но все-таки почему вы не хотите называть меня так, как я просила? Боитесь, что наши отношения станут более интимными?
Немного подумав, Томас ответил:
– Когда все мои чувства... соберутся в одном месте, думаю, я снова назову вас Мэдди.
Его чувства?
– Не уверена, что поняла вас, Томас.
Он пристально посмотрел ей в глаза и почти прошептал:
– Я считаю, что пока наши отношения не должны становиться более интимными. У меня есть на то причины.
Мадлен с некоторым раздражением спросила:
– Боитесь, что это может осложнить наши деловые отношения?
– Да.
Решив высказать все до конца, она заявила:
– Но вы же этого хотите! Он вздохнул и прошептал:
– Да, хочу. Но не сейчас.