– Томас...
Он склонился над ней, и его губы прикоснулись к ее губам. В этом поцелуе не чувствовалось страсти, однако он был удивительно нежным и довольно продолжительным, Мадлен с готовностью ответила на него.
Наконец Томас отстранился и, прерывисто дыша, сказал:
– У нас мало времени. Очень мало... Мы уже почти у цели. Пора прекратить разговоры. Это слишком рискованно.
Он взял Мадлен за руку и снова зашагал по дорожке. Они молча шли вдоль берега и все ближе подходили к поместью Ротбери. На небе появились облака, почти полностью скрывшие луну. Стало еще темнее, и Томасу пришлось сосредоточиться на дороге.
Мадлен размышляла об их с Томасом отношениях. Ей вдруг пришло в голову, что они не испытывают друг к другу глубоких чувств – лишь физическое влечение. Может, поэтому Томас не желал уступить зову плоти?.. Возможно, он очень любил свою жену и теперь, после ее смерти, не хотел поддаваться искушению из уважения к памяти покойной. А может быть, он из-за своей хромоты настолько не уверен в себе и считает, что молодая красивая женщина не должна желать физической близости с ним? Впрочем, все это не имеет значения. Их влечет друг к другу, и это самое главное, остальное не должно ее беспокоить. И конечно же, Томас не стал бы ее целовать, если бы не хотел сблизиться с ней. Так что они обязательно станут любовниками – Мадлен в этом нисколько не сомневалась. Более того, она была абсолютно уверена, что и Томас в этом не сомневается.
Внезапно он остановился, привлек Мадлен к себе и приложил палец к ее губам, призывая к молчанию. Она вопросительно взглянула на него, и Томас все так же молча указал кивком головы налево.
Посмотрев в указанную сторону, Мадлен заметила вдалеке мерцающие огоньки. Томас, снова приложив палец к ее губам, осторожно сошел с дорожки и направился к огонькам. Мадлен тотчас же последовала за ним.
Когда они подошли поближе, Мадлен поняла, что огоньки – это два фонаря. Их тусклый желтый свет рассеивал ночную тьму, но вокруг по-прежнему царила тишина, во всяком случае, они не слышали ни звука.
Свет погас; сначала один фонарь, потом другой. Мадлен чуть не вскрикнула от неожиданности. Ошеломленная произошедшим, она несколько секунд смотрела в ту сторону, где только что горели фонари. Было ясно: люди, зажигавшие фонари, находились довольно далеко от дома. Но зачем зажигать их в таком месте? И почему их так внезапно погасили? Может, там услышали их с Томасом шаги? Нет, не может быть. Они ступали очень осторожно. И даже не разговаривали.
И тут Мадлен вспомнились слова Дездемоны... Якобы ходили слухи, что по ночам в поместье барона Ротбери вспыхивает свет и бродят привидения. Разумеется, это вовсе не привидения. А свет Дездемона видела собственными глазами – Мадлен уже приходила в голову эта мысль. Но когда видела? При каких обстоятельствах? И почему молодая женщина вдруг оказалась ночью в таком месте?
Они подошли еще ближе к особняку. Томас, осмотревшись, подвел Мадлен к большому круглому пню и усадил ее. Сам присел рядом на корточки.
Они ждали, не произнося ни слова и напряженно прислушиваясь. Минута проходила за минутой, но ничего не происходило. Ни звука, ни света, никакого движения.
Наконец, решив, что ждать больше нечего, они отправились обратно и вернулись в коттедж в половине третьего.
Глава 9
Вот уже несколько вечеров, до того как отправиться в поместье барона, Мадлен с Томасом играли в шахматы. В первый раз он позволил ей выиграть, и она это поняла. Остальные партии Томас играл уже всерьез и неизменно обыгрывал Мадлен, хотя она играла очень неплохо, во всяком случае, ей всегда так казалось.
В этот вечер Мадлен, как обычно, устроилась на диване, Томас же сидел на стуле. Сегодня она была в халате, поскольку ее повседневное платье Бет Беркли захватила с собой перед уходом, чтобы отнести в прачечную. Освещенная лишь тусклым светом лампы – пламя камина отбрасывало на ее блестящие каштановые волосы причудливые блики, – Мадлен, чуть наморщив лоб, смотрела на доску. Время от времени поглядывая на свою напарницу, Томас мысленно улыбался. Разумеется, она прекрасно знает, что нравится ему, очень нравится... И скоро он сделает очередной шаг – снова поцелует ее, если, конечно, представится такая возможность.
По-прежнему глядя на доску, она пробормотала:
– Я все время думаю об этом свете, Томас. О фонарях...
Его восхищала эта способность Мадлен: она могла сосредоточиться на игре и одновременно не забывала о главном. Да, Мадлен Дюмэ была прекрасным агентом.
Он передвинул на несколько клеток своего слона:
– Вам снова не дают покоя эти мысли, Мадлен?
– А вам, Томас? – Она наконец-то взглянула на него. – Ведь совершенно очевидно: в особняке барона что-то происходит, и Дездемона Уинсетт знает больше, чем говорит.
Он кивнул:
– Очень может быть. Хотя никаких привидений в поместье нет.
Мадлен сделала очередной ход и снова взглянула на Томаса.
– Барон занимается контрабандой – я в этом уверена.
– Вполне вероятно.
– Наверняка! – заявила Мадлен. – И все же... Мне кажется, он допускает ошибки.
Томас усмехнулся:
– Вы решили так лишь потому, что видели свет фонарей?
– Не только поэтому. – Мадлен едва заметно улыбнулась.
– Что же еще? Что заставило вас сделать такие выводы?
Мадлен пожала плечами:
– Во-первых, интуиция...
– Что ж, я тоже частенько ею руководствуюсь, – заметил Томас.