Томас внезапно умолк и, судорожно сглотнув, прикрыл глаза. Мадлен смотрела на него в изумлении; она не знала, как реагировать на подобные признания.
Томас вновь заговорил:
– Когда вы содрогнулись в экстазе... О Господи, какие это были сладостные мгновения... Ведь именно я вызвал у вас такие ощущения. Вы достигли вершин наслаждения, потому что я прикасался к вам, ласкал вас... – Томас покачал головой и стиснул зубы. – О, Мэдди, вам не понять мои чувства. Когда я смотрел на вас в эти чудесные мгновения, мне казалось, что я в жизни не видел ничего более прекрасного. И это был не сон, вы были не пригрезившейся мне, а вполне реальной женщиной... – Он содрогнулся всем телом. – И знаете, Мадлен... Я не смог сдержаться, ведь я так давно не был с женщиной...
Мадлен смотрела на Томаса во все глаза. Его искренность поразила ее. Еще ни один мужчина так с ней не говорил, хотя многие из них и пытались быть с ней откровенными. И еще ни один мужчина не описывал ее чувственность такими словами. Было совершенно очевидно: Томас считал ее чувственность прекрасной и направленной лишь на него одного. И Мадлен поняла: прошлый вечер – один из самых замечательных в ее жизни, возможно самый замечательный.
Но что сказать ему сейчас? Что он прав? Что все это не уничтожит ее влечения к нему? Что она его понимает? Но ведь это не так. Будучи женщиной, она никогда не сможет понять его до конца. Может, спросить его, почему он так давно не был с женщиной? Интересно, сколько у него их было? Однако Мадлен понимала, что Томас смущен, понимала, что сейчас не самое подходящее время для подобных вопросов. И все же ей следовало как-то отреагировать на его откровенность, она обязана что-то сказать...
Откинув со лба прядь волос, Мадлен вновь коснулась локтя Томаса и тихо сказала:
– Вы, конечно же, догадываетесь, что у меня было много мужчин, но только вы были со мной по-настоящему искренним. И только вам удается самыми обычными словами пробудить во мне чувственность.
Он смотрел на нее молча. Мадлен едва заметно улыбнулась и продолжила:
– Вы не поэт, Томас, но вы человек необыкновенно искренний и даже романтичный. Надеюсь, в следующий раз вам удастся пробудить во мне чувственность не только словами. И не сомневайтесь, я постараюсь сделать так, чтобы это длилось как можно дольше. Молю лишь Бога, чтобы я оказалась достойной вас.
Взгляд Томаса смягчился, и Мадлен показалось, что в глазах его вспыхнули огоньки, видимо, ее слова понравились ему.
Немного помедлив, Мадлен спросила:
– Итак, какие у вас планы на сегодня?
Томас усмехнулся, казалось, такая внезапная смена темы его позабавила. Мадлен, сделав вид, что не заметила усмешки, с невозмутимым видом сказала:
– Если помните, речь шла о бароне... Томас кивнул:
– Да, я сегодня собирался нанести визит миссис Беннингтон-Джонс. Надеюсь узнать что-нибудь о Дездемоне. А вы чем намерены заняться?
Мадлен в эти мгновения больше всего на свете хотелось обнять Томаса, прижаться губами к его губам... и соблазнить прямо здесь, у озера. Но она все же. взяла себя в руки:
– Мне хотелось бы принять ванну в местной гостинице, а потом переодеться и нанести визит барону Ротбери. Полагаю, что пора с ним познакомиться.
Не дожидаясь ответа, Мадлен приподняла юбки и направилась к дому. Но почти тотчас же оглянулась и увидела, что Томас смотрит ей вслед. Улыбнувшись, он сказал:
– Будьте осторожны, Мэдди.
Если бы это сказал другой мужчина, Мадлен непременно возмутилась бы, усмотрев в подобных словах выражение мужского превосходства. Но сейчас она твердо знала:
Томас искренне беспокоится за нее. Улыбнувшись ему в ответ, Мадлен сказала:
– Мне кажется, я должна предупредить вас о том же. Миссис Беннингтон-Джонс способна до смерти замучить своим любопытством. К тому же она, возможно, попытается выразить вам сочувствие, так как полагает, что у вас... весьма специфическое ранение.
Томас, не удержавшись, рассмеялся.
Глава 11
Мадлен очень хотелось удивить барона, заявившись к нему прямо домой. Постучаться в дверь запросто, по-соседски, и познакомиться. К сожалению, у нее не было абсолютно никаких оснований для подобного визита. Более того, такая бесцеремонность могла бы показаться барону подозрительной. Поскольку она недавно поселилась в Уинтер-Гарден, было бы гораздо уместнее, если бы он сам нанес ей визит. Мадлен прекрасно понимала, что барон никогда этого не сделает. Оставался один-единственный выход: барон должен наткнуться на нее во время своей верховой прогулки по берегу озера. И следовало обыграть все таким образом, чтобы их встреча показалась ему случайной.
В десять утра, надев домашнее платье, дорожный плащ и перчатки, Мадлен отправилась в путь. Перед выходом из дома она слегка нарумянила щеки, подкрасила губы и подвела глаза. Ей хотелось поразить Ричарда Шерона своей красотой, ведь первое впечатление имеет решающее значение.
Не успела Мадлен выйти на тропинку, как заметила барона, совершавшего утреннюю прогулку. И ей показалось, что он слишком уж задумчив, – возможно, находился не в лучшем расположении духа. Тяжко вздохнув, Мадлен попыталась придать лицу беззаботное выражение – ведь она вышла из дома, чтобы совершить приятную прогулку по берегу озера.
И тут он увидел ее.
Причем Мадлен показалось, что барона нисколько не удивило ее внезапное появление. Чуть придержав лошадь, он оглядел ее с головы до ног, нимало не заботясь о том, что ей может быть неприятна подобная бесцеремонность. Сделав вид, что не заметила его бестактности, Мадлен взглянула на него с удивлением – мол, какая неожиданная встреча – и обворожительно улыбнулась. Барон улыбнулся ей в ответ, но глаза его оставались холодными.