Вдали показался знакомый коттедж, Томасу ужасно захотелось броситься к нему бегом: ведь там его ждала Мадлен. Когда несколько минут спустя он открыл переднюю дверь, его встретила Мадлен – очевидно, услышала, как он шел к двери. Томас повесил на вешалку плащ и внимательно посмотрел на нее. На ней было домашнее простенькое платье с белым накрахмаленным передником. Волосы она распустила и перехватила их лентой на затылке. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы у Томаса учащенно забилось сердце – никогда еще Мадлен не казалась ему такой милой и такой очаровательной. И при этом она, как всегда, была элегантна, сдержанна и преисполнена чувства собственного достоинства.
Взглянув на него с ласковой улыбкой, Мадлен сказала:
– Я уже успела приготовить ужин. У нас на столе свежий хлеб, жареная свинина с морковью под соусом и печеные яблоки. Видите ли, я не очень-то хорошо готовлю, особенно английские блюда, так что не могу дать никаких гарантий, что будет вкусно.
Томас усмехнулся и, шагнув к ней, сказал:
– Я умираю от голода, так что проглочу все, что вы мне предложите.
Мадлен окинула его критическим взглядом:
– Вы промокли насквозь. Может быть, вам сначала переодеться?
Томас покачал головой:
– Я голоден. – «И не хочу от тебя уходить», – добавил он мысленно. – Да... а почему вы сами готовите? Разве Бет сегодня не приходила?
Мадлен молчала. Томас пристально посмотрел на нее, и она, вспыхнув, отвернулась.
– Видите ли, Томас... Я отослала ее домой несколько часов назад. Ей нечего здесь делать. Она слишком молода и очаровательна, чтобы порхать по коттеджу. Думаю, у нее найдутся более интересные занятия на этот вечер. – Мельком взглянув на него, Мадлен направилась на кухню.
«Что она имеет в виду? – спрашивал себя Томас. – И почему употребила такое странное слово – «порхать»? Может быть, я ослышался»?
– Вы сказали... «порхать»? – переспросил он. Мадлен не ответила. Она уже гремела на кухне кастрюлями и сковородками. Томас направился к ней.
– Мадлен, почему вы сказали «порхать»? Я не ослышался?
Она стояла у плиты. Не глядя на него, пробормотала:
– Просто я ревную, Томас.
Томас ухватился за спинку стула – ему казалось, что если бы он не сделал этого, то не устоял бы на ногах. Мысли его путались, и он никак не мог придумать ответ, не знал, как реагировать на подобное признание.
Неужели Мадлен действительно ревнует его к дочери викария? Может, она шутит? Похоже, что нет. Да, разумеется, не шутит. Она, как всегда, говорит искренне. Только почему же она ревнует?..
– Мадлен, но почему? – спросил он наконец. По-прежнему стоя к нему спиной, она пожала плечами. Потом вдруг заговорила:
– Потому что она молода и очень вам предана. Я понимаю, вы снова захотите жениться, но мне кажется, эта девица вам не подходит. Она слишком наивна для такого опытного мужчины, как вы. Было бы лучше, если бы вы поискали себе другую. И потом я же ее не уволила. Мне просто не хотелось, чтобы она сегодня была здесь.
Томас молча опустился на стул. «Это просто поразительно! – думал он, глядя на стоявшую перед ним женщину. – Она ревнует меня к молоденькой провинциальной девице. Ведь Бет семнадцать или восемнадцать, а мне почти сорок. Возраст, конечно, большого значения не имеет, но зачем мне наивная девочка, когда я могу общаться с такой очаровательной и умной женщиной, как Мадлен?»
Томас в недоумении покачал головой. Мадлен ревнует... Невероятно!
Взъерошив еще влажные волосы, он откашлялся:
– Мэдди, вы единственная женщина, которая меня интересует.
Она наконец-то повернулась к нему и кокетливо улыбнулась.
– Но, Томас, я ведь не молода и не наивна, и, естественно, на таких, как я, не женятся.
Он тяжело вздохнул и пробормотал:
– А что вас заставляет думать, что я захочу жениться? Мадлен уставилась на него в изумлении:
– Но вы же джентльмен. Следовательно, вам нужна жена. Если вы захотите снова жениться, вам понадобится женщина вроде Бет. Только я считаю, будет лучше, если вы найдете кого-то постарше.
– Вот как? Вы действительно так думаете? Она кивнула:
– Разумеется. Конечно, я со временем уеду, и ваше дело, как вы будете потом жить. Но пока я живу в одном коттедже с вами, я не хочу смотреть, как вы флиртуете с этой девчонкой. Меня это почему-то раздражает.
Он?! Флиртует?! Может, она все-таки шутит? Нет, похоже, говорит серьезно. Но конечно же, говорит глупости.
Томас чувствовал, что ему необыкновенно приятно слушать эти глупости.
Взглянув Мадлен в глаза, сказал:
– Бет просто вежлива и предупредительна, не более того. И поверьте, я никогда не стал бы за ней ухаживать, потому что равнодушен к ней. – Понизив голос до шепота, он продолжал: – Мадлен, я думаю о вас. Да, только о вас.
Она чуть побледнела и робко улыбнулась.
Потом в ней что-то изменилось: на лице ее появилось выражение решительности, и она, отвернувшись к плите, энергично помешала ложкой в кастрюле, затем отложила ложку и принялась развязывать тесемки передника.
Затем Мадлен снова повернулась к Томасу – и у него перехватило дыхание. Ее глаза, голубые, как небо, смотрели на него необыкновенно ласково. Немного помедлив, она бросила передник на пол и молча подошла к нему. Потом развязала ленту, которой были перехвачены ее волосы, и, склонившись над Томасом, стала пристально вглядываться в его лицо, словно пыталась разглядеть каждую черточку.