АНКОР, ЕЩЕ АНКОР!..
В табачной пещере, где дым, как щегол,
Порхает по темным закутам,
Где форточка, будто Великий Могол,
Сощурилась мерзлым салютом,
Где добрая сотня бутылей пустых
В рост, как на плацу, подровнялась… –
О, сколько штрафных этих рюмок шальных
За мощным столом подымалось!.. –
Где масляных, винных ли пятен не счесть
На драной когтями обивке, –
В каморе, где жизнь наша – как она есть,
Не сахар, не взбитые сливки, –
Один, человек на диване лежал,
На ложе в ежовых пружинах,
Тощой, востроносый, – ну чисто кинжал –
Махни, и вонзается в спину…
Он пьян был в дымину. Колодою карт
Конверты пред ним раскидались…
Он выжил в слепом транспортере – то фарт!
И пули за ним не угнались…
Да только от воплей на минных плато,
От крика тех танков горящих
Он нынче в постель надевает пальто
И мерзнет! – теперь, в настоящем…
Ничем не согреться. Хлестай не хлестай
Подкрашенную хной отраву…
Яичница стынет. Полночный наш Рай.
Ад прожит: красиво, на славу…
Зазубрины люстры… Свечи мыший хвост…
И Жучка – комок рыжемордый…
Взы, Жучка!.. Ну, прыгай – и в небо до звезд,
И в петлю: дворняги не горды!..
Ах, дворничиха, ах, дворянка моя,
Ну, прыгай же ты… через палку –
Свеча догорает… а в кипе белья –
Скелет, что пора бы… на свалку…
Еще, моя Жучка!.. Анкор… эй, анкор!..
Вот так-то, смиряйся, зверюга,
Как мы, когда – из автомата – в упор,
Пред телом веселого друга,
Под глазом приказа, в вонючем плену,
Над почтой, где очи… не чают…
Полай ты, собака, повой на Луну –
Авось нам с тобой полегчает…
Ну, прыгай!.. Анкор, моя моська!.. Анкор!..
Заврались мы, нас ли заврали –
Плевать!.. Но в груди все хрипит дивный хор –
О том, как мы там умирали!
Как слезно сверкает в лучах Гиндукуш!..
Как спиртом я кровь заливаю…
Анкор, моя шавка!.. Наградою – куш:
Кость белая, кус каравая…
Мы все проигрались.
Мы вышли в расход.
Свеча прогорела до плошки.
И, ежели встану и крикну: "Вперед!.." –
За мной – лишь собаки да кошки…
Что, Армия, выкуси боль и позор!
А сколь огольцов там, в казармах…
Анкор, моя жизнь гулевая,
анкор,
Мой грязный щенок лучезарный.
ЮРОДИВАЯ
Ох, да возьму черпак, по головушке – бряк!..
Ох, да справа – черный флаг, слева – Андреевский флаг…
А клубничным умоюся, а брусничным – утрусь:
Ох ты флажная, сермяжная, продажная Русь!..
Эк, тебя затоптал закордонный петух!
Песнопевец твой глух, и гусляр твой глух:
Че бренчите хмурь в переходах метро?..
Дай-кось мужнино мне, изможденно ребро –
Я обратно в него – супротив Писанья! – взойду:
Утомилася жить на крутом холоду!..
Лягу на пузо. Землю целую.
Землю целую и ем.
Так я люблю ее – напропалую.
Пальцами. Звездами. Всем.
Дай мне билетик!..
Дай мне талончик!..
Я погадаю на нем:
Жить нам без хлеба, без оболочек,
Грозным гореть огнем.
Рот мой сияет – ох, белозубо!
Жмурюсь и вижу: скелет
Рыбий, и водкою пахнут губы,
И в кобуре – пистолет…
Вот оно, зри – грядущее наше:
Выстрелы – в спину, грудь,
Площадь – полная крови чаша,
С коей нам пену сдуть.
…Эй-эй, пацан лохматенький, тя за штанину – цап!
В каких ты кинах видывал грудастых голых баб?!
Да, змеями, да, жалами, огнями заплетясь,
Из вас никто не щупывал нагой хребтиной – грязь!
Из вас никто не леживал в сугробном серебре,
Из вас никто не видывал, как пляшет на ребре,
На животе сияющем – поземка-сволота!..
А это я с возлюбленным – коломенска верста –
Лежу под пылкой вывеской харчевни для господ –
Эх, братья мои нищие! Потешим-ка народ!
Разденемся – увалимся – и вот оно, кино:
Куржак, мороз на Сретенье, мы красны как вино,
Мы голые, мы босые – гляди, народ, гляди,
Как плачу я, блаженная, у друга на груди,
Как сладко нам, юродивым, друг друга обнимать,
Как горько нам, юродивым, вас, мудрых, понимать…
Вижу Ночь. Лед.
Вижу: Конь Блед.
Вижу: грядет Народ –
Не Плоть, а Скелет.
Вижу: Смел Смог.
Вижу: Огнь Наг.
Вижу:
Человекобог –
Бурят, Грузин, Каряк.
Вижу: Радость – Дым…
Вижу: Ненависть – Дом!
Вижу: Счастье… Над Ним –
Огонь! и за Ним! и в Нем!
Вижу: Разрывы. Смерть.
Слышу: Рвется Нить!
Чую: нам не посметь
Это
Остановить.