Священник, приземистый толстый скандинав со светлыми волосами и вечным выражением сомнения на бледном лице, выглядел лет на пятьдесят. Он был в шерстяном исландском свитере, черных домашних брюках и носках. Когда он говорил, слова получались мягкими и какими-то округлыми. Лукас подумал, что он не принадлежит к категории воинствующих служителей церкви, а главным в своей деятельности считает доброту и сочувствие.
Оставив сапоги в прихожей, визитеры в носках прошли в гостиную по короткому коридору, мимо сурового вида распятия в итальянском стиле с бронзовым Христом. Шериф стянул свой костюм для снегохода, а Лукас бросил парку рядом с простым деревянным стулом и сел.
— Итак, что случилось? — повторил свой вопрос Берген.
Он прислонился к полке камина, за стеклянной дверцей которого тлели остатки трех березовых поленьев. На полке стояла репродукция с изображением Девы Марии.
— Во всем этом есть кое-что очень странное.
Карр бросил костюм на пол и сел на краешек мягкого стула. Он поставил локти на колени, переплел пальцы и наклонился к священнику.
— А что именно? — нахмурился Берген.
— Ты сказал, что Лакорты были в полном порядке, когда ты от них уехал.
— Именно так, — кивнул Берген. Он говорил уверенно, как человек, который ни в чем не виноват. — У меня не сложилось впечатления, что они нервничали. Кстати, а как их убили? Может быть, один из них… — И, покачав головой, ответил на собственный вопрос: — Нет, только не они.
— Один из пожарных видел, как твой джип проехал мимо их станции, — сказал Карр. — Через несколько секунд поступил сигнал тревоги. Когда пожарные оказались на месте, через пять или шесть минут после вызова, выяснилось, что Лакорты мертвы уже некоторое время. Полчаса или даже больше.
— Это невозможно, — тут же возразил священник. Он выпрямился, посмотрел на Лукаса, потом на шерифа, и по его лицу пробежала тень подозрения. — Шелли, ты же не думаешь, что в этом замешан я?
— Нет-нет, мы просто пытаемся разобраться.
— А что они делали, когда вы от них уезжали? — спросил Лукас.
Берген внимательно посмотрел на него.
— Вы тот самый человек из отдела по расследованию убийств полиции Миннеаполиса, который живет в округе Сойер. Вас уволили.
— Что они делали? — повторил свой вопрос Лукас.
— Шелли, что происходит? — спросил священник, взглянув на шерифа, но тот отвернулся.
— Мы должны в этом разобраться, Фил.
— Значит, мистер Дэвенпорт выступает в роли наемника? — спросил Берген, снова взглянув на Лукаса.
— Он нам нужен, Фил, — ответил Карр, и в его голосе появились умоляющие нотки. — У нас больше нет никого, кто мог бы помочь. Кстати, он добрый католик.
— Что они делали? — в третий раз спросил Лукас.
Теперь вопрос прозвучал с холодной резкостью.
Священник поджал губы, потом выпятил их, раздумывая над ответом и одновременно изучая Лукаса. Наконец он вздохнул и проговорил:
— Когда я уезжал, с ними все было в полном порядке. Ни малейшего намека на проблемы. Я приехал прямо сюда и находился здесь, когда позвонил Шелли.
— Пожарные утверждают, что они не могли ошибиться со временем, — сказал Лукас. — Они абсолютно уверены в своих показаниях.
— Я тоже уверен! — рявкнул Берген.
— Как долго вы пробыли в доме?
— Около пятнадцати минут, — ответил Берген и повернулся так, чтобы оказаться лицом к лицу с Лукасом.
— Вы там что-нибудь ели?
— Кексы и стакан молока.
— Кексы были горячими?
— Нет, но Клаудиа заливала их глазурью, пока мы разговаривали.
— Когда вы уехали, вы останавливались где-нибудь на обратном пути? Хотя бы ненадолго?
— Нет.
— Значит, вы сразу отправились к своему джипу, сели в него и поехали на скорости, максимально возможной на такой дороге.
— Ну, я, наверное, повозился с машиной минуту или две, прежде чем завести двигатель, — сказал Берген. Он понял, что́ они имеют в виду, и попытался растянуть время. — Но перед тем как уехать, я не видел ничего такого, что указывало бы на будущее несчастье.
— Телевизор работал? — спросил Лукас.
— Ммм, нет, не думаю.
— А радио?
— Нет, мы разговаривали, — ответил священник.
— На столе лежала газета?
— Я не помню, — сказал Берген, повышая голос. — К чему все эти вопросы?
— Попытайтесь припомнить что-нибудь необычное, что вы заметили в тот раз в доме Лакортов и что может все еще оставаться там, уцелев в огне. Может быть, книга на столе? Или что-то еще в этом роде.
— Ну… — Священник почесал нос. — Нет, не могу сказать, но я подумаю. Должно быть что-то.