«22 декабря, — вспомнил Дин. — Второй день зимы».
Рассвет означал лишь, что плотный слой облаков над головой посветлел с черного до угольно-серого. Падал легкий снег, и снежинки небрежно кружились на пронзительном ветру.
Дин наконец заметил отель в паре кварталов справа и направился туда. Вскоре он сообразил, что забыл застегнуть пальто. Порывы зимнего ветра пробирались под полы, и Дин постарался запахнуть пальто рукой покрепче. Однако он забыл надеть и перчатки, и скоро его голая рука тоже заныла от холода. Но одна мысль о том, чтобы остановиться и начать уделять себе внимание — надевать перчатки и застегивать молнию, — казалось невыносимой. Поэтому Дин пошел сквозь снегопад, сжимая полы пальто рукой, сгорбившись, втянув голову в плечи и чувствуя, как царапает кожу ледяной ветер. По пути он думал: «Вот так, должно быть, чувствовал себя Кас. Когда позапрошлой ночью шел на морозе, с пневмонией. Пытаясь добраться до больницы».
«Нет, не пытаясь добраться до больницы, — вспомнил Дин. — Он искал не больницу. Он пытался найти, где зарядить телефон. Чтобы позвонить мне».
Дин поспешил через улицу и быстрым шагом прошел два квартала до отеля. Внутри тепло накрыло его ощутимой волной. Фойе отеля с мягкими диванами на ворсистых коврах казалось настоящим оазисом роскоши. Все пестрело рождественскими украшениями: на стенах были развешены мерцающие лампочки в форме сосулек, на всех поверхностях разложены хвойные ветки и на столиках у диванов расставлены ярко-красные рождественские цветы. В углу стояла высокая красивая елка в красных бантах и блестящих золотых украшениях. На верхушке елки был закреплен ангел. У него были пушистые белые крылья, выгнутые над плечами, и задорный золотистый нимб над головой.
Дин остановился и некоторое время смотрел на ангела. Потом развернулся и прошел мимо лифтов в поисках лестницы. Обычно Дин пользовался лифтом, но сегодня он поднялся на третий этаж пешком.
Наконец он нашел номер 301, открыл дверь, зажег свет и огляделся.
На каждой из двух кроватей в номере оказалось по шесть подушек. Шесть. Четыре обычных и две пухлых маленьких, декоративных. На каждой кровати. Всего двенадцать на номер. Дин откинул покрывало и увидел, что на каждой кровати имелось также по два одеяла. И еще два сложенных одеяла лежали в шкафу. В ванной комнате была полка с горкой сложенных белых полотенец. Дин посчитал: четыре белых банных полотенца, четыре опрятно свернутых полотенца для рук и два белоснежных мини-полотенца для мытья. Плюс подстилка под ноги. На маленьком подносе стоял набор из жидкого мыла, шампуня, кондиционера и лосьона для рук в четырех пузырьках, выставленных крестиком. Кофеварка ждала наготове вместе с ассортиментом сортов кофе и чая, двумя завернутыми в целлофан стаканчиками и двумя прочными кофейными кружками. В номере имелся и мини-холодильник с десятками миниатюрных бутылочек спиртного, банками газировки и бутылками с водой, а на столе у стены лежало меню доставки еды в номер. В номере было тепло и уютно — на окнах висели занавески, на тумбе стоял большой телевизор, рядом — стол со стулом и мягкий диван.
Дин стоял посреди комнаты, оглядываясь по сторонам и гадая, как это он раньше не замечал, насколько роскошным может быть обыкновенный номер в отеле.
Сэм уже занял одну кровать, и рядом на стуле стояла его открытая сумка. Оказалось, он поднял в номер и сумку Дина — она лежала на второй кровати. Эта кровать была нетронута — шесть ее подушек лежали прилежно взбитые в ожидании своего постояльца.
Дин сбросил ботинки, стряхнул с плеч пальто и сел на кровати. «Как же хочется под горячий душ, — подумал он. — И выпить».
Он не пошел в душ и не выпил. Вместо этого он поставил будильник на четыре часа вечера, выключил обогреватель и снял со своей постели все шесть подушек, благоговейно сложив их на диване одну за другой. После этого он забрался под покрывало прямо в одежде, в темноте, в остывающем номере. Без подушек.
Улегшись в кровать, он снова начал молиться. Он знал, что это бесполезно. Но что еще оставалось делать? Поэтому он лежал, молясь Кастиэлю снова и снова. Он чувствовал, что это безрезультатно, но все равно продолжал.
Он молился так долго и был так утомлен, что случилось нечто, чего никогда раньше с ним не происходило: Дин заснул прямо посреди молитвы Кастиэлю. Молитва струилась и изменялась, мысли о Кастиэле кружили в сознании Дина, распадаясь на фрагменты и улетучиваясь в дремоту, и молитва перетекла в сон.
***
— Кастиэль… Кастиэль, ты меня слушаешь? — все еще повторял Дин, когда вдруг понял, что он больше не в своей постели. Теперь он лежал на каменной земле.
В удивлении открыв глаза, он обнаружил, что лежит на спине на каком-то открытом пространстве, глядя в небо. Высоко над ним сквозь темные облака прорывались впечатляющие языки алого пламени. Там, наверху, метались крылатые существа. У некоторых были крылья с белым оперением, мерцавшие золотом или серебром, у других крылья казались черными или красными и по форме напоминали крылья летучих мышей. Сверху доносились звуки отдаленной битвы.
Недалеко от того места, где лежал Дин, в небо возвышались гигантские каменные врата. Они казались высотой как минимум в милю.
Однако все выглядело каким-то туманным. Фигурки в небе были слегка размытыми, громадные каменные врата — поблекшими и нечеткими. Как кадры из старого кино, в котором выцвели краски.
Внимание Дина привлек звук ударов и всплесков. Дин сел, огляделся и обнаружил, что находится на каменном берегу огромного грязного болота. Что-то билось там, в мутной воде, ярдах в десяти от берега. Из-за брызг грязной воды сначала трудно было разглядеть что там, но это было какое-то существо с крыльями — с дымящимися, покрытыми грязью крыльями. На мгновение существо замерло.
Это был Кастиэль.
Это был Кас, и у него были крылья. Огромные крылья. Они были распластаны по обеим сторонам от него и представляли собой месиво обгоревших перьев, пепла и крови. Местами крылья даже дымились. Дин не мог различить исходный цвет оперения — все казалось вымазанным грязью, кровью и золой.
— Кас? Кас! — позвал Дин, поднялся на ноги и бросился к нему. Но, сделав два шага в болото, Дин сам начал быстро погружаться в грязь — трясина, казалось, цепляла его за ноги и тянула вниз, как какой-то зловещий ледяной зыбучий песок. Через несколько секунд Дин увяз уже по бедра и все продолжал погружаться, поэтому он вынужден был в спешке выбраться обратно на берег, цепляясь за твердь руками и ногами. Шатаясь, он встал на ноги и снова позвал: — КАС!
Кас, казалось, его не слышал: он снова начал бить по воде крыльями, поднимая вокруг себя фонтаны черных брызг. Это явно не помогало его положению. Однако скоро стало понятно, что он пытается прорваться сквозь трясину к еще одной фигуре, погружавшейся в болото ярдах в пяти от Каса и в пятнадцати от Дина. Это было тело — человеческое тело, — и Дин вздрогнул от неожиданности, узнав в нем себя. Это был другой Дин — обожженный, окровавленный, тонущий в болоте.
Пока Дин в остолбенении смотрел, второй Дин погрузился в болото и исчез под поверхностью грязной жижи. Кас издал сдавленный крик, его обожженные крылья снова забили по воде.
Дин взглянул в небо, на воздушную битву, и понял: «Это же его кошмар о том, как он вылетел из Ада! Версия, в которой “мы падаем вместе”».