Тем временем бумажка с телефоном зацепилась за промерзшие ветки придорожной акации, скользнула вниз и плавно осела в желтоватой ямке, растопленной безымянной псиной.
Глава первая
Милан
Metropol, резиденция Dolce & Gabbana
На подступках к резиденции Dolce & Gabbana с двух строн виале Пьяве от перекрестка с виа Карло Гольдони до отеля «Диана Маджестик» скопились черные «Мерседесы» и разномастные такси. Вечеринка Dolce & Gabbana на миланской неделе моды была по-голливудски пафосным и одновременно самым безбашенным событием, на которое стремились попасть все веселые, молодые и сексуальные люди, наводнявшие город во время показов. Без сомнения, этого события ждали целый год.
Пару лет назад Стефано Габбана и Доменико Дольче купили старейший миланский кинотеатр «Метрополь» и приспособили его под организацию своих шоу и вечеринок. Просторное здание обслуживало самые амбициозные театральные фантазии дизайнеров. А на показах позволяло усадить в первом ряду всех главных редакторов глянца, именитых журналистов и прочих нужных и уважаемых людей. Прежний импровизированный зал-шатер во дворе дизайнерского офиса на виа Сан-Дамиано с трудом вмещал мировую ярмарку тщеславия. В битвы, которые велись за почетные места, давно были втянуты все: и сотрудники пиар-офиса марки, и сами дизайнеры.
Однажды в компании поняли, что единственное условие успешного показа — вовсе не гениальная коллекция, и даже не спецэффекты, а обширный первый ряд. Потому что место во front row на культовом шоу делает медийного человека счастливым скорее, чем множественный оргазм, сын-отличник или ежегодный бонус. И напротив: самый верный способ испортить отношения с журналом или какой-то тусовкой — посадить человека к «лохам», то есть в любой ряд, кроме первого. На протяжении всего показа взгляд неудачника будет прикован не к подиуму, а к зарвавшимся конкурентам и прочим «бездарностям», которые — естественно, совершенно безосновательно — сидят в первом ряду, в то время как он — «ОН, который столько сделал для марки», — «ютится в жопе, словно нищенка».
С покупкой «Метрополя» «нищенок» на показах Dolce & Gabbana не стало. Но счастье никогда не бывает полным. Те персонажи, которые и так сидели в первом ряду, теперь обнаружили рядом «лохов» и принялись рассуждать о том, что марка выдохлась и окончательно стала мейнстримом.
Несмотря на внушительную вместимость здания, случайным людям попасть и на показ, и на вечеринку было непросто. Филипп Романов — директор моды известного глянцевого журнала «Джентльмен» — случайным человеком не был. Dolce & Gabbana являлись крупным клиентом «Джентльмена» и ежегодно размещали рекламу примерно на 250 тысяч долларов. Щедрость дизайнеров легко объяснялась: компания с оборотом в миллиард долларов львиную долю продаж делала в России, а ее вещи уже давно стали пропуском в самые закрытые ночные заведения Москвы. И все же Филипп нервничал. Во-первых, потому что новый знакомый — ладный блондинистый парень в иссиня-черных очках Ray-Ban — ему дико нравился. А во-вторых, приглашение у него было только на одно лицо.
Друзья погрузились в скопившуюся у входа толпу атлетичных мужчин в распахнутых на груди рубашках и полуодетых женщин с упругими вздернутыми бюстами. Несмотря на то что стоял январь, все было молодо, телесно, загорело и горячо. «Слава Богу!» — воскликнул Филипп и бросился к невысокому лысому человеку в строгих очках, явно подражавшему Доменико Дольче. Это был один из пиарщиков марки, симпатизировавший России и даже выучившийся говорить по-русски. Теперь можно было не волноваться. Под взглядом красивых, с поволокой, глаз Филиппа псевдодольчик размяк и пропустил его спутника внутрь.
Холл с покатой мраморной лестницей вел в гламурно-черное чрево «кинотеатра». Над зеркальной сценой мерцали гигантские серебристые буквы D и G, за ними в модном дыму угадывался диджейский пульт, а на подиуме, разрезавшем зал пополам, был сооружен бар, окруженный мясистыми мужчинами и взъерошенными восторженными женщинами с лоснящимися плечами. У шестов, установленных в самом центре подиума, извивались грудасто-задастые девицы в бикини, призванные зажигать и без того горячую толпу молодых тел. Над бесконечным месивом голов разносился хит Мадонны «Hung up». Со стороны казалось, что незримая плеть хлещет шеи, плечи и спины молодых людей, дыбившиеся в такт рубленому ритму песни.
Филипп знал, что с ним происходит. Именно этого он и ждал от сегодняшего трудного дня. Директору моды давно не удавалось расслабиться. Его мучала интрига, которая могла стоить журналу репутации. Но разговор с главным редактором «Джентльмена» все-таки состоялся, и на душе сразу стало спокойней. Теперь Филипп не мог оторвать глаз от ладной фигуры своего нового знакомого. Туго посаженные голубые джинсы, маленькая темно-синяя татуировка на полуобнаженном животе, редкого болотного цвета крест, аккуратно лежавший в ямочке на груди, — от всего этого, а также от выпитого кружилась голова.