— Зато ты у меня красавица.
— Я не у тебя, а у Кена.
— Не смеши меня, то-то по нему заметно. Он уже полмесяца в форменной истерике из-за этой пидовки.
— Я устала тебе говорить, Кен — стопроцентный натурал.
— Ага, примерно как сок J-7. Стопроцентный сок!!! Ха-ха-ха. Три раза.
— Идиот!
— Ну хорошо, я постараюсь решить эту проблему с Кеном, точнее, все проблемы разом.
Crysler building, ул. Большая Ордынка
После кладбища Максим подбросил Сергея до офиса. «Спасиб, Максик, чмоки», — промяукал Сергей, задорно смахивая с лица выбеленную челку и обнажая в улыбке ровные белоснежные зубы. Сергей Волошин принадлежал к самому многочисленному слою нового московского света — к пиарщикам. Его бесценным капиталом была широкая улыбка, умение льстить нужным людям и висеть на телефоне с утра до вечера. Сегодня у Сергея не было никаких особых дел, но ему хотелось продемонстрировать вечно занятому Максиму, что и он загружен работой.
Потрепавшись со скучающими на ресепшен девушками, Сергей подключил лэптоп к интернету и зашел в дневник Алехина. Тон последнего поста Кена удручил Сергея, но не смог испортить того приподнятого настроения, в котором он вернулся из Милана. Во-первых, Филипп был мертв. Все получилось не так, как хотел Сергей, но уж как получилось. Во-вторых, «Максик» — а с ним они стали встречаться еще до убийства Романова — теперь был свободен и уже предложил в следующую субботу поехать вместе в «Седьмой континент» покупать продукты на неделю.
Конечно, это не Кен, но все же. Когда Алехин сегодня подошел выразить соболезнования Максиму, Сергей все ждал, что он и ему скажет хотя бы несколько слов. Но Кен, прощаясь, просто чуть повернул голову в сторону Сергея. Из-за глухих черных очков даже не было понятно, смотрит ли он Волошину в лицо. Тем не менее Алехин не просто смотрел — в его глазах стояло неподдельное изумление и любопытство, чего Сергей, конечно, видеть не мог.
Гостиница «Балчуг»
Все складывалось как нельзя плохо. Не успел Алехин подняться на второй этаж «Балчуга», как увидел знаменитую топ-модель Наталью Водянову, сидящую на диване в баре рядом со своим мужем Джастином Портманом. Оба были веселы, причем изрядно, а потому привычная светская маска «я суперзвезда, а вы мебель» уже слетела с их лиц.
Живой горящий взгляд сразу наткнулся на Кена, и ему ничего не оставалось, как расплыться в улыбке и подойти. На Водяновой было алое открытое платье, ее наивные лучистые голубые глаза играли веселыми искорками. Джастин, как обычно, был в голубых джинсах и никакой майке, словно лох «с Ростову», подсевший к знаменитости ради автографа или «фотки» на дешевый мобильник.
С трудом отбившись от предложений на ночь — одно заманчивей другого — Кен огляделся и увидел Кристину, говорившую по телефону за дальним столиком. Она разъединилась, когда он опустился перед ней в зеленое кожаное кресло, чудовищно неудобное и «евроремонтное», как, впрочем, и вся гостиница.
— Sorry, Кристина, спасибо, что нашли время. Скоро придется назначать встречи в туалете Курского вокзала.
— Бросьте, вам же приятно, что вас все знают. На Курском вокзале вы быстро заскучаете… Это и есть Водянова?
— Да, та самая девушка, которая некогда торговала на рынке в Нижнем Новгороде, а теперь ее курносое личико стало символом мировой моды, парфюмерии и косметики. «Почем картошка, дочка?» — «О-о-чень дорого. Но вы этого достойны», — Кен ждал, что Кристина улыбнется его экспромту, но она спокойно сказала:
— С ней очень симпатичный парень.
— Это ее муж, британский виконт и миллиардер Джастин Портман.
— Он совсем не похож на «мужа Натальи Водяновой». Ей повезло.
— Абсолютно точно. На его месте мог оказаться какой-нибудь немытый рокер с исколотыми венами или кавказец в полосатом костюме. Когда смотришь на Джастина, понимаешь, в чем заключается великое отличие новых денег от старых. Новые деньги кочевряжатся изо всех сил, чтобы доказать окружающим: вот мы, глядите, у нас все тип-топ, а у вас зеро, потому что вы мелочь пузатая и гопота. Старые деньги никому ничего не доказывают, они просто факт семейной биографии: такие мы, дескать, уродились, виконты-миллиардеры. А в остальном мы как все, свои в доску.
— Иннокентий, а вы-то что кочевряжитесь? Хотите понравиться, что ли?
— Может быть… Вообще-то я хотел посоветоваться, — Кен с облегчением вспомнил о причине своего звонка. — Пойдемте ужинать.
Когда они расположились за столиком, Алехин спросил: