— Ты имеешь в виду подкуп?! — шепотом спросила Розамунда.
— Что же еще! — Анна вытянула руку, чтобы показать прекрасный жемчужный браслет. — Только будь очень осторожна, выбирая, к кому примкнуть, с кем иметь дело.
— А как я узнаю?
— Вон там видишь? Это австрийцы. — Анна показала в конец сада, где толпились господа в незамысловатых черных и серых одеждах. — Они здесь, чтобы представить своего претендента на руку королевы. Правда, они сейчас как новые испанцы с тех пор, как король Филипп отстал от нас и женился на своей французской принцессе. Всерьез их никто не воспринимает, кроме них самих. А они настроены очень серьезно.
— А кто еще?
— Вон те — шотландцы. — Анна показала в другой угол сада.
Шотландцы были в модных шелках под цвет их драгоценностей: пурпурном, зеленом и золотом. Еще бы, они служили у самой модной королевы — Марии Шотландской!
— Вот тот — главный у них — сэр Джеймс Мелвилл и его помощник, секретарь Майтланд. И кузен Майтланда, господин Макинтош, — тараторила Анна. — Самые высокие и с рыжими волосами. Они кажутся легкомысленнее, беспечнее австрийцев; они танцуют и играют в карты каждую ночь. Кажется, они нравятся ее величеству. Но я бы не была чересчур открытой и искренней с ними.
— А что так? И почему они здесь? Не могут же они здесь устраивать свои брачные дела.
— Напротив. Королева Шотландии очень озабочена перспективами своего брака.
Розамунда посмотрела вниз, на шотландцев в саду.
— Она подыскивает английскую пару? После супружества с королем Франции.
— Может быть. Но королева Елизавета сделает свой выбор. Решит сама!
— Что ты имеешь в виду?
Анна наклонилась ближе, понизив голос до шепота так, что Розамунда едва слышала:
— Королева Елизавета очень хочет, чтобы королева Мария получила в супруги Роберта Дадли. Говорят, поэтому она прошлой осенью сделала его графом.
— Не может быть! — задохнулась Розамунда. — А я-то думала, что королева сама…
— Мы тоже все так думали, — кивнула Анна. — Странная комбинация. Я уверена, что Мелвилл тоже так думает, потому и болтается тут вместо того, чтобы мчаться к королеве Марии с таким вариантом.
— Так вот почему граф ходит как грозовая туча?
— Естественно.
— А кто же тогда третья депутация? Они-то, какое отношение имеют к этим планам?
Анна развеселилась. Серьезность, с которой она говорила об австрийцах и шотландцах, мигом улетучилась.
— А, это совсем другое дело. Это шведы!
— Шведы?!
— Они опять привезли предложение руки от своего короля Эрика. Кажется, он очень нуждается в помощи могущественной жены. На него ведь две войны надвигаются — с Данией и с Россией. А может, и с Францией. Да еще собственный брат строит козни против него.
— Что-то не слышно было, что он — привлекательный претендент для замужества, — задумчиво протянула Розамунда.
— Поэтому его и отвергли два года назад.
— Почему же тогда она принимает их депутацию?
— Почему! Сама смотри. — Анна показала на компанию, вошедшую в сад.
Высокие, горделивые, с развитой мускулатурой под прекрасными камзолами и короткими меховыми накидками; могучие, как норвежские боги, переступающие порог Валгаллы. И в центре — самый красивый, интригующе таинственный Энтон.
Он нес свои коньки, перекинув их через плечо, и они сверкали серебром на черном бархатном камзоле. Плоская бархатная шапочка закрывала его черные волосы, а яркая улыбка светилась в серости дня. Обворожительная рыжеволосая леди, что была на пруду, держала его под руку и смотрела на него с таким восторгом, будто ее собственное дыхание зависело от его следующего слова.
«О Ричарде думай!» — охладила она себя, зажмурив глаза. Пытаясь вспомнить, как Ричард целовал ее, но у нее ничего не получалось, — видела она только Энтона, вращающегося на льду.
— Вот! Поэтому королева и держит их здесь, — улыбнулась Анна. — Они служат украшением двора.
Розамунда широко открыла глаза, наблюдая, как Энтон веселится с рыжеволосой леди, он стоял все там же, что-то нашептывая ей на ухо, а она прикрыла рот ладошкой, кокетливо смеясь.
— Шведы и австрийцы не терпят друг друга, — весело продолжила Анна. — Королеве пришлось строго-настрого запретить дуэли. Я уверена, что шотландцы уже что-то устроили, хотя никак не придумаю, что именно?! Вон тот, черноволосый, — Энтон Густавсен, — добавила Анна. — Говорят, он только наполовину швед. Мать у него англичанка. Он приехал не только от имени короля Эрика, но и по своим собственным делам. Дед оставил ему поместье в Суффолке, и он хочет заявить о своих правах. Очень доходное поместье. Но у него конфликт с кузиной из-за этой собственности.