Мэйда побледнела. Дэниэл крепко прижал ее к себе, защищая от грязных слов и дурного языка Милли, и сказал ледяным голосом:
— Не суй свой нос в дела моей невесты, потаскуха! У нее был только один мужчина в жизни. Можешь ли ты похвастаться тем же?
Милли поняла, что зашла слишком далеко. Она кротко опустила глаза, а потом медленно их подняла, посмотрев на говорившего извиняющимся взглядом. Но Дэниэл не ловился на подобные дешевые штучки, поэтому тут же продолжил:
— Убирайся вон из этого дома! Сейчас же! Ты недостойна сидеть за одним столом с такой невинной девушкой, как Мэйда!
Лицо Милли запылало от ярости. Она обернулась к Флетчу, надеясь найти в нем поддержку. Но он спокойно мыл лицо и руки, проигнорировав ее присутствие. Потом взял полотенце и так же спокойно, не торопясь, стал вытираться. Его поведение взбесило Милли еще больше, и она, задыхаясь от возмущения, стрелой вылетела из хижины, громко хлопнув дверью.
— Флетч, извини, если я тебя обидел, выгнав ее. Но я не мог позволить ей и дальше оскорблять мою девочку.
— Все в порядке, дружище, — Флетч взял стул, подсаживаясь к столу. — Я даже разволновался за тебя.
Дэниэл облегченно вздохнул.
— Я рад. Сколько бы мы с Мэйдой не оставались здесь, это твой дом. И мне было бы неприятно, если б мы разругались из-за какой-то шлюхи.
Флетч кивнул. Он испытывал те же чувства, что и друг. Потом, взяв горячее печенье, сказал:
— Я не хочу, чтобы вы пострадали из-за моего притворства. Я имею в виду свое отношение к Ховард.
Дэниэл с минуту изучал лицо друга: наконец-то ему все стало ясно. Затем сокрушенно покачал головой:
— Месть не самый лучший способ решать проблемы. Она может обернуться против тебя же.
— Только не в этом случае… Мне она доставит удовольствие.
Мэйда слегка толкнула Дэниэла, призывая закрыть тему. И тут же направила разговор в другое русло:
— Мне хотелось бы уже сегодня наведаться к священнику. Нужно постараться сделать все необходимое для свадьбы как можно скорее. Нам нельзя впустую тратить время, если мы хотим вернуться домой до того, как выпадет снег. Уверена, что в Канаде уже настоящая зима.
— Мы отправимся к святому отцу сразу же после обеда, — Флетч улыбнулся. — Он живет в миле отсюда…
Лора разложила на столе все необходимое для купания. Сейчас она выкупает ребенка, а потом пойдет гулять с ним. Последние теплые деньки нельзя упускать: вот-вот зима нагрянет и придется сидеть дома.
Лора опустила дочь в теплую воду, и девочка широко улыбнулась маме беззубым ртом. Ей нравилось барахтаться в воде. Она не капризничала, как многие дети, боясь мыла. Ей были так приятны нежные прикосновения маминых рук, что она пыталась бормотать что-то непонятное на своем детском языке. Лору умилял этот лепет, и она нашептывала ребенку самые ласковые слова.
— А теперь будем собираться на прогулку, — сказала она Жоли, когда купание было окончено. — Жоли хочет пойти с мамой на прогулку?
Девочка в ответ улыбнулась, скорее реагируя на мамин голос, чем на слова, смысл которых ей вряд ли был понятен.
Лора едва успела одеть ребенка, как в комнату вошел Тейлор.
— Я забыл взять хлеб, который обещал Илише. Они с Хантером ждут меня возле хижины. Хантер тоже хотел бы попробовать нашего хлеба. Разумеется, если ты не против.
Лора, улыбаясь, покачала головой. Ей нравились друзья отца. Они были рассудительны и спокойны. В них не было той суетливости и бравады, которая отличала молодежь Биг Пайна.
— Хлеб вон там, — она кивнула на скамейку у плиты. — Возьми буханку и для Хантера. Только подержи сначала Жоли — я одену ей куртку.
Тейлор взял ребенка на руки.
— Вы собираетесь на прогулку?
— Да.
— Тогда оденьтесь потеплее — на улице похолодало.
Лора кивнула, просовывая ручки Жоли в рукава куртки. Потом взяла ребенка у Тейлора, а он задумчиво произнес:
— Эта ухмылочка, это движение губами кого-то мне напоминают. Но я никак не могу вспомнить, кого именно.
Лора ничего не ответила, сделав вид, что не обратила внимания на его слова. Ей казалось, что дочь не похожа ни на одного человека из тех, кого она знала.
На улице действительно заметно похолодало. Небо было темно-серым, и казалось, что вот-вот должен пойти снег. Жоли поежилась от холода. Лора прикрыла лицо дочери шарфом. Она шла, не выбирая направление, но бессознательно вдруг оказалась на тропинке, ведущей к хижине Крона. Сначала было удивление, потом какое-то непонятное чувство — то ли волнения, то ли тревоги. Лора никогда не гуляла здесь раньше, и эта одинокая, заброшенная в лесу тропинка казалась ей столь же загадочной, сколько чужой, даже враждебной. Однако назад поворачивать не хотелось, и женщина, сжав губы, продолжала свой путь.