Фаун поставила коробку на стойку и вытащила пальто. Лацкан и отделка, отделанные овечьей шкурой, были пришиты вручную. Она провела пальцами по мягкому материалу и вздохнула.
— Примерь, — пробормотал он, обнимая ее. — Я хочу увидеть его на тебе. — Калум наклонился и уткнулся носом ей в шею. — Тогда я сниму его с тебя и покажу, что у меня припасено на потом.
Он провел языком по месту соединения ее шеи и плеча.
Облизнув губы, она судорожно вздохнула.
— А как насчет ужина?
— У нас есть двадцать минут. Я нашел пиццу в морозилке. Я поставил ее в духовку разогреваться, — пробормотал он. — Надень пальто.
Ее руки дрожали, когда другой голод обрушился на нее. Плотский. Ненасытный. Мысль о том, чтобы раздеться догола и отдаться его желаниям, вызвала дрожь удовольствия, пробежавшую по ее спине. Фаун просунула руки в рукава, и ее охватило тепло. Пальто льнуло к ней, обнимая ее. Ей хотелось свернуться калачиком и уснуть.
— Превосходно, — она улыбнулась.
— Да. — Он развернул ее лицом к себе. — Я так долго ждал этого момента, Фаун, — сказал он. Его голос был на волосок выше шепота. — Я знаю, что сказал, что не буду торопиться, но, видя, как ты вся разодета с блеском в глазах, мне нужно немного попробовать, сладкая.
Его рот накрыл ее рот, перехватывая дыхание, когда он провел языком по ее нижней губе. Испуганный вздох сорвался с ее губ, и он воспользовался этим. Его язык скользнул вперед и переплелся с ее языком, когда он сжал ее волосы, удерживая на месте. Она застонала, прижимаясь к нему всем телом. Его стальная эрекция коснулась нижней части ее живота, и она почувствовала слабость в коленях. Ее сердце затрепетало, а кровь со свистом побежала по венам. Соски Фаун превратились в тугие бусинки, а грудь отяжелела от возбуждения.
Никогда прежде она не испытывала ничего подобного.
Калум снял пальто с ее плеч, затем провел ладонями по ее рукам и по чувствительным соскам. Он сосредоточился на эрогенной зоне, дразня ее. Свежая струйка крема выскользнула из ее складок, и его ноздри раздулись.
— Калум, — прошептала она.
— Милая малышка, — промурлыкал он. — Я собираюсь заставить тебя чувствовать себя так хорошо сегодня вечером.
Он снова поцеловал ее, натягивая платье-свитер ей на зад. Его палец скользнул по ее обнаженной плоти, оставляя за собой след из мурашек. Фаун заскулила, сжимая бедра вместе, когда восхитительная боль в их вершине усилилась.
— Пусть горит. — Одной рукой он проследил полоску ее леггинсов, а другой погладил ее задницу. — Ты хоть представляешь, как сладко пахнет сейчас твоя киска, сладкая?
Она покачала головой, боясь говорить.
— Как гребаный мед, — прорычал он, просовывая пальцы за полосу. — Раздвинь немного ноги. — Она выполнила его просьбу, и он наградил ее еще одним поцелуем. — Хорошая девочка.
— Что ты… — крик сорвался с ее губ, когда его указательный палец обвел ее клитор и надавил. — О, боже мой!
Его грубый смешок только усилил удовольствие, пронзившее ее.
— Да ты вся мокрая, сладкая.
Он трудился изо всех сил, пока она не начала задыхаться.
Она прижалась к нему, извиваясь в его объятиях.
— Пожалуйста, — она не знала точно, о чем умоляла, но, если он не ослабит эйфорическое давление, растущее глубоко внутри нее, она знала, что умрет. — Мне нужно….
— Я знаю, что тебе нужно.
Он пронзил ее своими толстыми пальцами, скручивая их, когда отступал. Ее глаза расширились, и комнату наполнил пронзительный вопль.
— Да, вот так, сладкая.
Пальцы Калума заполняли и отступали от ее скользкого прохода снова и снова, толкая ее с головой в некую катастрофическую силу расплаты. Дюйм за дюймом он приближал ее к умопомрачительному оргазму.
Калум простонал ее имя и сжал ее губы своими. Дикое рычание наполнило его грудь, когда его пах прижался к ее бедру.
— Черт, милая, — пробормотал он. — Твоя тугая маленькая киска чертовски сильно сжимает меня.
Он снова потер ее клитор, и она встала на цыпочки. Ее глаза расширились, в то время как его глаза были закрыты тяжелыми веками, а губы слегка приоткрыты. Легкий румянец окрасил его скулы, и ее сердце затрепетало.
— Я уже близко, — сказала она со стоном.
Облизнув губы, она сжала его бицепс. Ее бедра двигались в такт его манипуляциям.
— Я знаю.
Он уткнулся лицом в изгиб ее шеи. Его язык скользнул вверх по чувствительной плоти, усиливая ощущения, пронизывающие ее.
— Двигайся на моих пальцах, детка. Заставь себя кончить.
Все внутри нее напряглось. Ее бедра дернулись, и одним последним движением большого пальца он щелкнул по ее клитору, а затем ущипнул его, отправляя ее в полет. Она выкрикнула его имя, содрогаясь от оргазма. Яркие вспышки света вспыхнули за ее веками, когда он осторожно опустил ее вниз. Он ворковал с ней, шепча нежные слова ободрения, пока она не повисла в его объятиях.