– Дока ты тут героически сражался с несуществующими тарантулами, я сходила на разведку. В полумиле отсюда есть пруд.
– Ты искупалась? – Он нахмурился. – Почему ты не подождала меня? Никогда больше не ходи одна.
– Это совершенно безопасное место. Вокруг пруда – заросли кустарников. Не забывай, что я выросла в джунглях. Идем, – она повернулась и пошла впереди.
– Куда?
– К пруду. Ты же взмок от жары. До купания мне тоже было тяжко. – Она обернулась. – Так ты идешь?
Исабель старалась изо всех сил не выдать себя, но он все же что-то почувствовал, потому что лицо его тотчас стало замкнутым.
– Куда же я денусь? – ответил он и шагнул следом за ней.
Минут через десять они оказались на месте. И, раздвинув кусты, она показала ему небольшую заводь, берег которой зарос мхом. Заметив, что руки дрожат, она быстро прошла вперед и предупредила:
– Учти, вода очень холодная по сравнению с температурой воздуха. Окунешься – сразу дыхание перехватит от неожиданности.
– А ты не собираешься повторить свой подвиг?
– Я подожду здесь.
В ее голосе проскользнула легкая хрипотца, и, услышав это, он резко оглянулся:
– Подождешь чего?
Она опустила глаза, глядя на воду.
– Просто подожду.
– Что ты затеваешь, Исабель?
Она и сама не думала, что начнет нервничать и что будет испытывать такую неловкость, поэтому ответила первое, что пришло в голову:
– Ничего не затеваю. Просто очень жарко, и тебе тоже неплохо искупаться.
Какое-то время Джед продолжал испытующе смотреть на нее, а потом она наконец услышала шорох снимаемой одежды.
Вскоре раздался всплеск – Джед нырнул в воду. Только после этого Исабель отважилась поднять глаза. Солнечные блики играли на его коже, подчеркивая рельефный рисунок упругих мускулов и крутые ягодицы, которые появлялись над водой, когда он делал бросок вперед.
Горячая волна опалила ее с такой силой, что ногти впились в ладони.
Развернувшись, Джед поплыл к берегу. Он встал, когда вода доходила ему до груди, и поднял на нее глаза:
– Ты права… Вода очень холодная… – и замолчал ошеломленно. – Исабель?
Она уже успела расстегнуть рубашку и уронила ее на траву, после чего сбросила ботинки и носки.
– Что ты делаешь? – спросил он осевшим голосом, не в силах оторвать глаз от ее обнаженной груди.
Сняв трусики, она ответила, стараясь говорить как можно ровнее:
– Позагораю немного, – и начала расплетать косу. Запустив пальцы в волосы, она, откинув голову, встряхнула ими и легла на мох.
– А по-моему, ты задумала что-то совсем другое.
Его взгляд, блуждая по телу, обжигал сильнее, чем лучи солнца. Исабель чувствовала, как кровь толчками бежит по ее жилам, как начали пылать щеки и как напряглись соски. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы голос прозвучал ровно:
– Можешь не обращать на меня внимания…
– Не обращать внимания? – он двинулся к берегу. – Ты с ума сошла? Это все равно, что заставить изголодавшегося человека не смотреть и не думать о еде. – Выйдя на берег, он остановился рядом с ней. Влажная кожа отливала на солнце бронзовым цветом. И его возбужденная плоть трепетала от напряжения. Капли воды упали на разгоряченное тело Исабель, но она не почувствовала холода. – Почему именно сейчас?
Ей следовало бы и самой догадаться, что он непременно начнет допытываться. Лучше сразу сбить его с толку.
– А какая разница?
– И все же я хочу знать… – он замолчал, когда она погладила его по икрам. Мускулы сразу стали твердыми, как сталь.
А она продолжала гладить их – нежно и ласково.
Тело его содрогнулось от невыносимого напряжения так, что Джед вынужден был на секунду прикрыть глаза.
– Разница большая, – он опустился на колени рядом с нею, – но я сейчас не буду обращать на это внимания, – признался он. – Не могу.
И, раздвинув ей ноги, осторожно вошел в нее. Его тело было тяжелым, холодным в ее горячих руках – и эта разница температур особенно возбуждала Исабель.
– Господи, как хорошо, – проговорил Джед срывающимся голосом, – никогда прежде я не испытывал ничего подобного. – Подложив под нее руки, он крепко обхватил ягодицы и слегка приподнял, чтобы прижать потеснее и войти в нее как можно глубже.
Движение это было таким мощным, таким проникающим, что полностью захватило ее. Всю целиком. Оно заставило Исабель пережить одновременно самые разные ощущения: и. его властность, и стремление завладеть ею, полноту и… чувство необыкновенного удовлетворения.
Руки ее вцепились ему в плечи, голова запрокинулась назад, так что она упиралась в мох.
Ритм движений ускорялся все сильнее, напряжение увеличивалось…
– Джед…
– Я знаю, – хрипло сказал он. – Дело за тобой… – он не в силах был договорить фразу до конца, продолжая двигаться с такой страстностью, которая подчиняла ее и вызывала страшное возбуждение, – это должно было перейти во что-то еще.
– Да, – ей хотелось крикнуть, но сил едва хватило на шепот. – Да, это именно то, что мне нужно сейчас… – и, изогнувшись дугой, она издала низкий стон.
Напряжение взорвалось.
Чувство освобождения было таким же сильным и неуправляемым, какой была и потребность в близости.
Джед на мгновение замер. По бешеному пульсу на его шее можно было угадать степень невероятного напряжения. Закинув голову, он проговорил сквозь стиснутые зубы:
– Исабель!
Звук был гортанный, жесткий, без той музыкальности, с которой он обычно произносил ее имя. Но это вызывало чувство какого-то животного удовлетворения. А потом, содрогнувшись, он упал. Исабель крепко обняла его. «Мой!» – это единственное, о чем она могла подумать в тот момент.
Несколько минут Джед лежал совершенно неподвижно, навалившись на нее всей тяжестью своего тела. Но и эта тяжесть казалась невероятно приятной. Потом он шевельнулся, и она выпустила его из своих объятий. Джед все еще не мог перевести дыхание, когда, подняв голову, посмотрел на нее:
– А теперь признайся, какого дьявола ты все это затеяла?
«Нет, не мой», – тут же промелькнуло у нее в уме. Он никогда не будет полностью принадлежать ей. И мысль эта отозвалась в душе уколом боли. Но Исабель тотчас отогнала ее прочь. Какая глупость. Ведь она с самого начала знала, что чувство радости будет таким коротким и недолгим.
– Признаваться, собственно, не в чем. Все предельно просто. Мне хотелось, чтобы это случилось.
– И ты сделала все, чтобы это случилось, – Джед выпрямился и сел. – Это было настоящее совращение.
– Как хорошо, что ты сразу называешь вещи своими именами, – слегка поморщилась она. – Я не думала, что у меня получится.
– Получилось. Очень даже. Не сомневайся –Я пылал как факел. По-моему, температура воды в этой заводи сразу повысилась на несколько градусов. – Пристально глядя на нее, Джед продолжил допрос. – Что за сделка на этот раз? Плата за услуги или что-то вроде того?
– Нет. Почему ты пытаешься найти какие-то другие причины, кроме той, о которой я уже сказала?
– Журналистская привычка докапываться до истины. Мне не верится, что в тебе вдруг ни с того ни с сего вспыхнуло такое желание. Должно же что-то за этим стоять.
Ему не хотелось признавать очевидное. И если она скажет правду, он все равно будет выискивать еще какие-то дополнительные мотивы. Это лишь испортит впечатление от того, что они оба пережили минуту назад.
– Наверное, я просто боюсь завтрашнего дня. Это правда, Марино преследовал меня всю жизнь. И всякий раз, настигнув, отнимал то, что было дороже всего на свете. Вот я и захотела снять напряжение, отвлечься, забыть, что тот ужас может повториться.
Выражение его лица тотчас смягчилось.
– Почему же ты сразу не сказала мне? – он Погладил ее по щеке с невыразимой нежностью. – Не бойся. Я позабочусь обо всем. И всегда буду заботиться о тебе.
Всегда. Это обещание на миг скрепило их вечными узами и вызвало у нее прилив горечи: