- А можно ли как-нибудь обойти эту прелюдию и перейти сразу к делу? - сердито произнес Королев, найдя поддержку у Носова. Правда, Степанида и Марина неторопливо попивали шампанское, видимо, находя в истории хозяина некую прелесть.
- Терпение, сударь. Я как раз подвожу вас к кульминации, - спокойно произнес Варух.
- Не обижайтесь на меня, сударь. Просто ваша история выглядит уж слишком затянуто. Не продлиться ли этот душераздирающий рассказ до самого утра? - сдержанно спросил Носов.
- Уверяю вас, история не затянется, -ответил хозяин.
- А нам с Мариночкой хоть бы и до утра. В такую погоду не то что в бричке, на санках не доберешься. А у меня из обуви только туфли, - смущенно улыбнулась Степанида.
- Тут я с вами полностью солидарна сестрица, - Арсеньева поднесла наполненный шампанским бокал к рядом стоящему бокалу Степаниды. Изящная хрустальная трель раздалась в тишине.
- В моем доме хватит комнат, чтобы переждать эту ужасную метель, - радушно сказал Варух. На что обе купчихи приятно заулыбались.
- Ну, тогда я продолжу. Возвращаться в гостиницу мне не хотелось и я гулял по городу в каких-то поисках. Возможно, мне тогда хотелось какого-то общества, а возможно, я просто хотел напиться до беспамятства, в общем, я тогда точно не знал, чего я вообще желаю. По кварталам то и дело были разбросаны всякие питейные заведения, трактиры, пабы, рестораны, салоны, но знаете, ни в одно из них меня не тянуло, пока я не услышал диалог двух пьянчуг, стоявших поодаль от меня, возле трактира «Зимняя ночь», мимо которого я как раз проходил...
- А зря мы все-таки ушли так рано, Петро. Хорошим пивом там потчуют, заплетающимся голосом сказал первый мужичок.
- А не без разницы тебе, где пить-то? Один черт напьемся, так хоть убережем себя, - так же запинаясь пробурчал второй.
- Не понял я тебя, Петро... - растерянно пожал плечами первый и качнулся в сторону.
- А чего тут не понимать-то? Все об этом знают! Только молчат и не говорят, что там по ночам происходит.
- И что же там происходит? А, Петро?
- Говорят, творятся там вещи немыслимые, непонятые, страшные. Встретил давеча одного хлопца, земляка своего (в одном Запорожском селе, оказывается, проживали), так рассказал он, что оставшись там до полуночи, почувствовал, словно холодом жутким повеяло, таким холодом, будто бы оказался раздетым зимой на улице, и не потому что в трактире не топили и хозяин поскупился, а затем увидел, как двери в трактир тихонько отворяются, и входит некая особа, странная такая, вся в мехах дорогих, шапке собольей, украшенной золотом, лицо у нее такое непроницаемое, холодное и бесчувственное, а глаза злые, черные как уголь, и зрачков вроде бы нету.
- Как это? Баба, да без зрачков! - оторопел первый.
- А ты дальше-то слушай! Идет она вдоль столов, садится за самый дальний, что у окна. Хозяин-то трактира, как собачонка услужливая, тут же прискакал к ней на задних, мол «что изволите?», да тут же ушел от нее сам не свой, будто им телегу запрягали и хлыстом били, осунувшийся, постаревший. Видимо, дамочка та действительно гостья недобрая, но вот только уходить все стали оттуда, как он мне рассказывал, никого там не осталось, кроме него и постаревшего трактирщика.
- Уйти-то, небось, ему ой как хотелось, - сочувственно произнес первый.
- Не то слово, он мечтал об этом! Но будто бы прирос к стулу, да и хозяину неуютно одному, говорит, он ему бесплатно водки наливал.
- Так что же? С дамой-то потом что случилось? А этот твой приятель с Запорожья живой хоть пришел?
- Конечно живой! Я ж с ним давеча разговаривал, - воскликнул Петро. - Только вот еще один гость пришел посетить трактир: некий господин, высокий такой, статный, в накрахмаленном черном костюме, ботинках, престранно так цокающих, будто бы надеты они не ноги, а на копыта.
- Да не может быть, чтобы ноги, как копыта, цокали! - удивился первый.
- Ну не знаю я! Тебе же с его слов говорю-то! Может пластина у него там металлическая, вот и цокает она себе. Я-то сам невольно подумал, что хлопец-то, мой земляк, любитель приукрасить! Но вот нет! Оказалось, господин этот во фраке, сел не куда-нибудь, а прямо к ней за стол. О чем они там разговаривали, никто не знал, но вот только слышал мой земляк, что чертовщина вокруг него беснуется и пляшет, кружки оставленные гремят, лавки трясутся, а стоит повернуть голову - все это затихает, вот только странная парочка в углу недоброй улыбкой тебя приветствует.