- Да нет! Как уж тут ничего? - возмутился Королев. - Карточный долг - дело святое, тем более, когда о нем частенько мне приходилось слышать.
- От меня не услышите, будьте покойны.
- Что же! Я рада, что мы так все просто решили! - обрадовалась Степанида.
- А так что же с тем черным господином и бледной дамой? Они так к вам и не являлись с тех пор? - поинтересовался Носов.
- Не напоминайте мне о них, прошу вас! - вспылил хозяин. - Ожидание - смерти подобно. Не приходят и славно. Так! Ну вы, гости мои дорогие, совсем уже сникли. Предлагаю шампанским здоровье и настроение наше поправить! Глаша, разлей-ка его по бокалам! Кому не хватает - долей, а у кого пусто - наполни до краев!
Часы показывали совсем уж позднее время, когда гости закончили трапезу и собирались отходить ко сну. Вдруг вбежал Прокофий (слуга верный, за которым Варух послал в дом отеческий, разумеется, когда сильно разбогател, и отец дал ему на это свое дозволение), весь взвинченный, глаза бегают, сначала на хозяина смотрит, затем - на гостей, отдышаться никак не может, за сердце хватается.
- Я... уфф... барин... уффф...
- Да отдышись ты, балда! - рявкнул хозяин.
- Барин, такое сейчас видел, такое видел! Очень плохое видел, страшное!
Гости тихонько засмеялись, видя перед собой взволнованного слугу, да еще и возраста преклонного. Немудрено, что на старости лет Прокофий, который служил Мечникову бог знает сколько лет, чудеса кругом видит. Хозяин взял Прокофия за рукав и, приказав Глаше развести гостей по комнатам, вышел в коридор.
- Ты чего мне гостей-то пугаешь? Что у тебя случилось?
- Барин, вам лучше самим на это посмотреть, вы словам-то моим не поверите, а глаза-то точно вам врать не будут.
Пожелав гостям спокойной ночи, Мечников спустился с Прокофием вниз. Слуга шел впереди, поддерживая перед собой свечу, пламя которой-то и дело гуляло в разные стороны, а в доме почему-то было очень холодно и темно.
- Ты дверь что ли не закрыл? Чего так дует-то? - шепотом спросил Мечников своего слугу.
- Да нет же, барин, говорю вам! Вот этой самой рукой затворы повесил, дверь-то, небось, закрыта должна быть.
- Должна быть! Небось! Вот велю тебя высечь! Вот тогда сто раз подумаешь, прежде чем двери открытыми держать.
- Барин, вот те крест, - Прокофий перекрестился три раза, - закрывал я ее! Затворы все повесил!
- Свет-то где весь? Ты что камин потушил?
- Так ведь горел он, камин-то! Барин, я к нему вообще не прикасался!
- Смотри у меня, Прокофий, ох и дождешься ты у меня! - пригрозил купец.
Спустились вниз. Дом совсем неродным духом веял, что-то невидимое и злое скреблось по открытым комнатам, ну совсем как в том дьявольском трактире. Неужто нечистый за душой пришел?
- Ох, и страшно же мне, барин, ох и страшно! - жаловался Прокофий.
Сам купец стоял как вкопанный, не мог пошевелиться, ноги будто к полу примерзли, не двинутся, а страх-то все больше сердце опутывает, все больше его сжимает. Мечников даже не погнушался тем, что взял своего верного слугу за руку. А дверь входная дергается, того гляди, вьюга лютая с петель ее сорвет, а может силы бесовские тому способствуют.
- Я тут молитву вспомнил, поможет небось, только Господь нам и поможет, - бормотал Прокофий.
- Читай, Прокофий! Читай молитву, а я про себя «Отче наш» прочту, авось и не тронут нас бесы, погнушаются слова Божьего, - сказал Варух.
А засовы-то с двери слетают, один за другим на пол падают. Силы-то черные по дому бегают, по углам лазают. Вот только не слышали гости, что внизу-то у купца творилось, спали, наверное, как убитые по комнатам своим.
Вдруг открывается дверь, вьюга в дом вползает, снежные хлопья разлетаются по залу, обдавая холодными жалами своими лицо купца и слуги его. Появилась на пороге дама та бледная, еще страшнее, чем в трактире: на лице ее спокойном черные глаза блестят, крови чужой желающие. Сразу за ней господин в черном заходит. Тростью своей по полу стучит, медленно идет в сторону остолбеневшего Мечникова и слуги его верного. Дверь входная закрывается сама собой, а в доме - тишина мертвецкая, видимо, угомонились черти невидимые, к хозяину своему спускаются.
- Ну, вот мы снова встретились, любезнейший Варух, - промолвил господин.