Дыхание моего спутника участилось. Не уверена, кто из нас вёл, но поцелуй определённо становился жарче, и когда Этан притянул меня к себе, я уступила упоительному дурману страсти. Одна рука пробралась под его круглую шапочку, а вторая пустилась блуждать по спине, вниз, на ягодицы.
Не знаю, чем бы всё это закончилось, но в тот миг на стоянку заехала машина, вернув нас обоих в реальность. Мы прекратили целоваться, посмотрели друг на друга и рассмеялись. По телевизору часто видишь, как после спонтанного поцелуя люди извиняются. Этан не извинялся, я тоже. Не сожалела о том, что сделала, ни секунды. За те несколько мгновений, на которые мы потерялись друг в друге, мне открылось нечто важное: я была так безумно занята, планируя свою идеальную жизнь и разваливаясь на части, когда та отказалась идти по моему плану, что совершенно разучилась полнокровно жить настоящим.
— Ну, это было, мм, нечто новенькое, — рассмеялся Этан, и меня порадовало, что он удивлён поцелуем так же, как я, и не имеет обычая зажиматься с незнакомками на автостоянке маминого паба.
— Могу сказать одно: хорошо, что я заблудилась здесь. — Я, улыбнувшись, отступила и, пока мы шли к моей маленькой «микре», вытащила из сумочки ключи. По дороге Этан обнял меня за талию, и не исключено, что моё сердце всё же пропустило удар.
— Так ты заблудилась? — спросил он, когда я открыла багажник и достала сумку с поклажей.
— Да, вроде того, просто запуталась во всех этих холмах. Но ничего, найду дорогу утром.
— Куда ты едешь? Тебе помочь?
— Ну, возможно, утром ты мне поможешь, — ответила я и бросила на него взгляд, чтобы посмотреть, понят намёк или нет. Мне с трудом верилось в собственную прямолинейность, но я не могла допустить, чтобы всё закончилось здесь. Его поцелуй что-то во мне зажёг. И я хотела это что-то продолжить.
Этан открыл рот, но не сказал ни слова, будто подыскивая правильные слова.
— На, будь хорошим мальчиком и отнеси мою сумку, не хочу, чтобы тебе досталось от маменьки, — вмешалась я, не давая ему заговорить.
Этан взял сумку, взял меня за руку и повёл к чёрному входу, ко второй лестнице, что поднималась сразу на верхний этаж.
— Прошу, мадам, ваша комната, — объявил он, отступая в сторону, чтобы я открыла дверь.
Надо сказать, комната оказалась большой и красиво обставленной: большая двуспальная кровать под покрывалом из цветастой синели, кремовый ковёр и обои с нежным цветочным рисунком — самое то для деревенской гостиницы. Большое эркерное окно выходило на холмы, над которыми ещё гуще повалил снег, и мой внутренний ребёнок завизжал от удовольствия. Комната казалась уютной и гостеприимной, как и всё остальное в этом месте.
Этан поставил сумку на кровать и повернулся ко мне.
— Тебе чего-нибудь принести? Или, может, сходим вниз, пропустим ещё по одной?
— Нет, мне больше не стоит пить. А вот десерт, пожалуй. — Я улыбнулась, расстёгивая на нём куртку. В комнате было приятно тепло, наверно, старое здание имело очень хорошую систему центрального отопления.
— Не вопрос, тут готовят отличный яблочный пирог.
— Этан, я же стараюсь тебя соблазнить, — рассмеялась я. — Ты сводишь на нет мои потуги изобразить сексуальную, загадочную незнакомку.
— Я знаю, куда ты клонишь, и поверь мне, для меня нет ничего желанней, просто учитывая твоё нынешнее состояние, вряд ли это хорошая мысль. Не хочу, чтобы ты потом пожалела. И к сведению, из тебя отличная сексуальная, загадочная незнакомка.
Думаю, тут я в него, пожалуй, немного влюбилась. Я, понимаешь ли, предлагаю себя на блюдечке с голубой каёмочкой, а он волнуется, как бы я не пожалела. Моё нынешнее состояние… Его слова напомнили мне о Греге, и я с потрясением поняла, что не думала о нём по меньшей мере час. Надо же.
— Поверь мне, Грег тут ни при чём. — Я подошла к нему вплотную. — Этан, мне никогда не попадались такие, как ты, и, возможно, больше не попадутся. Никогда в жизни не поступала спонтанно. Не знаю, что принесёт мне завтрашний день или следующая неделя, или следующий год. Но знаю, сейчас я хочу тебя так сильно, что почти не могу трезво думать.
— Ого, ну, если ты так говоришь… — Этан ухмыльнулся, но севший голос выдавал его истинные чувства.
Я не из тех, кто привык думать, что мужчины должны падать к их ногам, вообще-то, мне обычно недостаёт уверенности в себе. Но Этан был открытой книгой, и его глаза говорили, что он хочет меня так же сильно, как я его.
А затем он меня поцеловал, и на этот раз с полноценной, необузданной страстью. Наши губы сминали друг друга, языки сплетались в танце, руки блуждали, исследуя тела. Было такое чувство, словно страсть и желания, которые я сдерживала годами, поднялись на поверхность и вот-вот вырвутся на свободу. Мои руки теребили одежду, пытаясь снять с Этана толстовку, и наконец он стащил её сам. Боже мой! У него тело прямиком из моих фантазий, и в своих голубых джинсах он как прекрасный Адонис, похитивший сердце самой Афродиты. Мои глаза, не отрываясь, смотрели на его грудь и рельефный живот…
— Ты уверена? — спросил он, и я, кивнув, отвлеклась от созерцания его тела, чтобы ободрить взглядом.
— Никогда в жизни ещё не была так в чём-то уверена, — стаскивая с себя платье, честно ответила я. Следом отправились леггинсы, и я осталась перед ним в одном нижнем белье. Он отступил и окинул меня взглядом, так непривычно пожирая глазами, что для меня это было совершенно внове, и всё же его внимание совсем не смущало. Благодаря Этану, я чувствовала себя достойной, женственной, желанной.
Притянув меня за руку, он отвел от моего лица волнистую прядь и, приподняв мне подбородок, снова поцеловал. Мои ладони отправились в странствие по его скульптурной груди и животу, он же тем временем нащупал застежку бюстгальтера и, справившись, отшвырнул его в сторону. И тут же со стоном восхищения, не прерывая поцелуя, накрыл ладонями мои груди. Его пальцы рисовали круги вокруг моих твёрдых сосков. От этих ласк по телу расходились новые волны наслаждения. Я изнывала от потребности в его прикосновениях там, внизу. Кружево трусиков пропиталось влагой желания. Я так сильно возбудилась, словно годами умирала от жажды и только сейчас набрела на воду.
Я обняла Этана за шею и, прижавшись к нему, начала целовать с ещё большим пылом. Нагие груди вдавились в его тело, и от соприкосновения нашей обнажённой кожи во мне разгорелось пламя. Положив мне руки на спину и скользнув по изгибам почти голых ягодиц, он тихо застонал мне в рот. Его пальцы играли с кружевным краем трусиков и, слегка их потягивая, заставляли тереться о моё сладкое местечко, а в живот упиралось свидетельство его крепнущего желания. Туман страсти накрыл меня с головой. Мысленно взмолившись о том, чтобы Этан меня коснулся, я немного раздвинула ноги.
Опустив руку между нашими телами, я начала расстегивать его ремень. Я хотела увидеть Этана голым. Хотела его. После небольшой возни я одержала победу и осторожно потянула вниз молнию джинсов, через ткань задевая по пути твёрдую выпуклость. Этан разорвал поцелуй и судорожно вдохнул.
— Да, Примроуз, ты чертовски сексуальная женщина. Не передумала? — Его голос был хриплым, еле контролируемым, а пылкий взгляд не оставлял сомнений в том, что возбуждение Этана не уступает моему.
— А мне казалось, это уже и так ясно, — ответила я, заводя его руку себе между ног, и ахнула, когда он, почти рыча, наконец-то нежно потёр моё истомившееся сладкое местечко. Запрокинув голову, я застонала и, подавая бёдра навстречу ласке, протянула руку вниз, чтобы погладить через ткань боксёров его набухшую плоть.