Вустер, если и удивился, что так скоро снова понадобился королю — после явно прощального письма, не подал виду, и вошёл в кабинет, демонстрируя бодрость и деловитость. Остальные тоже старались выглядеть бодро, хотя по лицам было видно, что вызов Василия кое-кого оторвал от сладких снов: король, по-прежнему, не считался ни со своим временем, ни с чужим, а быть бесцеремонным он умел. Как, впрочем, и сердитым.
Вместе с Камнями, которые привёз Блафф, под руками у Василия их оказалось всего шесть штук: один у него в Короне — Камень Эрина, один у Бренна, один у Блаффа и три свободных, никому не принадлежащих Камня. Эти три Камня Блафф держал в отдельных мешочках, и к каждому приложил листок бумаги с набором каких-то тарабарских слов.
— Что они означают, мастер?
— Не знаю, сир, но без них не провести обряда привязки…
Оказалось, что владеть и пользоваться Камнем кто попало — не мог: сложный обряд привязки соединял Камень и владельца в единое целое. Это значило, что Камень Бренна мог быть использован только самим Бренном, а Камень Блаффа — только Блаффом. Исключение составлял Камень Эрина: по уверениям Капы, король мог запросто вызывать Железную Гору, когда только пожелает — хорошо тому, кто получает в поддержку ресурсы целого мира, а Соргон явно к Василию благоволил. Связь же между Камнями наладить Капе не удалось. Пока не удалось, как доказывала уязвлённая неудачей подруга короля.
Он-то все Камни сначала сам в руках повертел — без какой-либо для дела пользы, если не считать пользой вывод, что Камни все одинаковы. И по очереди, по одному (чтобы не перепутать Камни и тем не довести мастера Блаффа до кондрашки) в хрусталь Короны повставлял — Капе для осмотра. Непростые оказались камешки — с подвохом, и происхождения были если и не загадочного, то, во всяком случае — малопонятного. Каждый кристалл представлял собой нечто вроде почки (это у камней-то), выросшей на материнском кристалле. Капа даже уверена была, что Камни Памяти — живые, и азартно убеждала в этом короля.
«— Как это — живые? — спорил Василий. — А руки, ноги, головы — где?»
«— А у меня — где? — отвечала Хрустальная. — Или я — не живая, по-Вашему?»
А, поди, докажи, что не живая! Ещё какая — живая! Скорее согласишься, что сам — не живой, а не Капа. Промолчал король, да и спорить, собственно, было не о чем: изнутри Капе виднее, что камешки собой представляют.
«— Никакой между ними разницы я тоже не вижу, сир. Железную Гору я с любого из них Вам вызову — это у всех одинаково делается, а остальное — не соображу никак: ни намёка, ни малейшей зацепочки…»
Василий посчитал иначе:
— Мастер Блафф, откуда вы переписали тексты, которые нужны для обряда привязки?
Гном немного поломался и ответил нехотя:
— Тексты списаны с той грани Материнского Камня, с которой отпал кристалл. Кто-нибудь из Старейших всегда находится рядом и записывает каждый знак…
— Это гномий алфавит?
— Да, сир, но смысла надписей мы не знаем.
— Вы где-нибудь храните копии этих текстов?
Ох, как не нравились Блаффу вопросы короля, но отвечать, хочешь, не хочешь, но надо. Может, Василий, и впрямь, общины между собой свяжет — тут не только для войны, но и для мирной жизни польза огромная. Старейшие, правда, не все будут довольны тем, что общины получат большую свободу — любят власть некоторые, тот же Гарут, например — но… Война свои условия диктует, да и от короля просто так не отмахнёшься: он пока одного только Гарута потребовал из Совета Старейших убрать (именно так — потребовал!), но может и его, Блаффа, присоединить — за нежелание работать на победу над Масками…
— Мы ведём специальную книгу, сир, куда и копируем все тексты. На случай смерти прежнего владельца Камня — чтобы заново обряд привязки проводить…
— Мне нужны все тексты, до единого, и срочно нужны… И на обряд посмотреть хочу. Давайте решать, кому эти три Камня отдадим. Один, я думаю, Эрину, один — Джаллону, один — Вустеру. Сколько гномов в Совете Старейших, Блафф?
— Двадцать пять, сир.
— Значит так: до тех пор, пока мы не придумаем, чем заменить при общении на больших расстояниях ваши, Блафф, Камни, всех Старейших мы пристроим к делу. Мне нужна связь со всеми отрядами: в обоих королевствах и в Аквиннаре. Старейшим придётся неотлучно находиться при Агадире, Готаме, Крейне, Бушире, Астаре… — король сыпал именами своих командиров и министров, а Блафф торопливо за ним записывал. Как-то сам собой отпал вопрос о вассальных отношения Горы и Аквиннара: Василий отдавал распоряжения чужому вассалу, вассалу независимого государя, и никто не оспаривал его права на это. Даже съевший собаку на дипломатических тонкостях Инувик не стал удерживать короля от непротокольного шага: не до протоколов и дипломатических реверансов, когда речь зашла о времени — самом важном в войне за Соргон факторе. А времени, все это понимали, было в обрез.
— Я хочу сам взглянуть на Материнский Камень, — ободрил король погрустневшего Блаффа, когда список был составлен. — Раскручусь немного с делами и съезжу в Гору. Но тексты я должен видеть завтра… Вустер объяснит вам, мастер, где меня найти…
Потом, не откладывая решения короля в долгий ящик (кто бы осмелился), послали за Джаллоном — Камень вручать. Пока же, руководимые Блаффом, начали обряд привязки Вустера. Сложности Василий в обряде не увидел никакой — одна, растянутая до бесконечности, интермедия для публики, с многократным зачитыванием текста со свитка и повторением имени военного министра. Как понял король, главным действом обряда, замаскированным долгим ритуалом, было просто капнуть на кристалл кровью будущего владельца…
«— Видите, сир, я же говорила, что Камни живые… Ещё, пожалуй, и умные — по составу крови хозяина могут отличать. По набору генов, наверное — прямо тест на отцовство… А Блафф — шарлатан, сир: театр нам закатил…»
«— Это не он, Капа — кто-то из первых Старейших, чтобы за Камни не хватался, кто ни попадя…»
Вустер послушно порезал палец, капнул кровью и получил, наконец, формулу вызова. Она тоже оказалась до смешного простой: одна короткая фраза «Вызываю Железную Гору». И всё. Никаких тебе выкрутасов, приплясываний и заклинаний. «Вызываю Железную Гору».
Ну, это-то было объяснимо: с Камнем работать следовало в одиночку, без посторонних глаз — а перед самим собой комедию ломать глупо. К тому же, вызов мог оказаться срочным, и фактор времени играл не последнюю роль…
Из экономии того же времени, король сразу приказал Вустеру вызвать Гору. И всем скопом, вместе с подоспевшим Джаллоном, заслушали от Старейших, приведенных в ужас как количеством разглашённых Блаффом секретов, так и количеством посвящённых в них людей, подробную информацию по всем королевствам Соргона.
Утром дворцовые стражи опять отправлялись в поход. Короткий отдых, (впрочем, и не отдых вовсе — одну ночь всего в казармах провели), против ожидания, никак не испортил настроения солдатам. Может, всё дело было в задоре, после получения приказа охватившем Илорина — он светился предвкушением самостоятельной боевой работы, и старые солдаты втихомолку беззлобно подсмеивались над ним:
— Туши свет, мужики! Нам и лейтенанта для освещения хватит…
А может, дело было в том, что стражи и сами рвались в бой — слава Ахваза многим не давала спокойно спать. Золотые шпоры, рыцарская цепь с дворянским гербом, повышение через один чин — из рядовых сразу в сержанты… Нет, не зависть это была: никто не спорил, что Ахваз в своём деле был редкий специалист, и всё полученное, все его награды, были не только заслужены, но и щедро политы собственной его кровью. Ахвазом гордились ветераны отряда, Ахваза боготворила необстрелянная молодёжь. Да-да, в дворцовой страже убыль — вместо погибших в Скиронаре — пополняли новобранцами, так как не хватало уже опытных солдат, прошедших на побережье школу заградителей: слишком много формировалось разных отрядов.