А он, Фредди Литтон, совсем один. Никто ему не поможет. Ни мать, ни бабушка, ни даже Бог, которому он молился в церкви и который никогда не отвечал на его молитвы. Один-одинешенек. Растерянный и испуганный.
От нового удара дверь треснула. Фредди услышал оглушительный крик Дафны. Сестра обезумела от страха.
Фредди бился об стул головой. Ему самому было страшно. Такого отчаяния он еще не испытывал. Стул стронулся. Деревянные ножки заскрипели по полу. И вдруг Фредди понял, что ошибался. Он вовсе не один.
На него с портрета смотрел Ричард Литтон. Красный Граф.
Умные, свирепые и безжалостные глаза графа, казалось, спрашивали, какого черта он тут распускает нюни, когда эта пьяная скотина вот-вот вломится к его сестре.
– Я… не знаю. Понимаю, что должен его остановить. Вот только как? – прошептал Фредди, подбежал к портрету и, дотронувшись до холста, попросил: – Помоги мне. Пожалуйста.
Граф был изображен в рыцарских латах, восседающим на черном, грозного вида, боевом коне. Левая рука сжимала поводья, правая – меч. Под конскими копытами теснились искалеченные, окровавленные тела вражеских солдат. На заднем фоне пылали замки и деревни, а коленопреклоненные женщины оплакивали павших в бою.
Фредди знал историю своего далекого предка. Ричард Литтон был другом детства Эдуарда, сына Генриха III. Генрих был слабым и неумелым правителем, предпочитавшим компромиссы открытому столкновению. Знать под предводительством Симона де Монфора, шурина Генриха, взбунтовалась против него и в сражении при Льюисе разбила королевские войска. Королевская семья оказалась под домашним арестом. Англией стал править де Монфор. Эдуард, старший сын Генриха, тяжело переживал случившееся, не находя выхода нараставшему гневу. Ричард, всегда и везде сопровождавший Эдуарда, оставался при нем и во время ареста.
– Ричард, я обязательно верну корону. Наступит такой день, когда я стану королем, – говорил другу Эдуард. – И тогда я собственноручно вырву сердце у де Монфора.
Ричард считал старого короля слишком благочестивым, нерешительным и мягкотелым, тогда как королевское ремесло порой требовало быть безжалостным. Согласно семейной легенде, слушая речи Эдуарда, Ричард не выдержал и сказал:
– Быть хочешь королем? Тогда вначале вырви собственное сердце.
Эдуард последовал совету друга. С помощью Ричарда он сумел бежать, собрал армию и в сражении при Ившеме захватил де Монфора в плен. То была эпоха рыцарства, когда аристократов не убивали на войне. Эдуард положил ей конец. Он обезглавил своего дядю, выпотрошил кишки и скормил воронам. В то время он еще не был королем, а когда стал, то щедро одарил Ричарда Литтона деньгами и землями, сделав друга детства командующим королевской армией и одним из самых могущественных людей в Англии.
– Ты мог быть сильным, – сказал Фредди, глядя на портрет Красного Графа. – У тебя были лошади и оружие.
Фредди не имел ничего, кроме жалкой девчоночьей скакалки. Надо быть последним дураком, чтобы споткнуться об нее.
«Или изрядно пьяным», – вдруг послышалось у Фредди в мозгу.
Его дыхание участилось. Фредди посмотрел на скакалку. Казалось, Красный Граф услышал его мольбу о помощи. И ответил. Фредди не стал терять время. По обеим сторонам лестницы тянулись перила. На каждой площадке и промежуточном марше они заканчивались стойками. За считаные минуты Фредди привязал скакалку к одной стойке, пропустил веревку под турецкой ковровой дорожкой, а конец спрятал за другой стойкой. Портретная галерея и лестница, ведущая на первый этаж, освещались плохо. Фредди знал, что отец, ослепленный джином и гневом, не заметит веревки. Затем он разулся, один ботинок спрятал, а второй оставил на лестнице.
Сделав это, Фредди поднялся на третий этаж. Отец почти уже проломил дверь в комнату Дафны. Фредди слышал, как сестра выла от страха.
– А ну прекрати! – крикнул Фредди. – Оставь сестру в покое!
Отец обернулся. Его лицо, в прошлом довольно красивое, стало одутловатым. Взгляд был тяжелым, а сами глаза налились кровью. Но Фредди заметил в них удивление.
– Что-то ты сегодня слишком смел, малец, – произнес отец, направляясь к нему.
– А ты слишком пьян, – ответил Фредди, пятясь назад и стараясь, чтобы расстояние между ним и отцом не сокращалось. – И мне хочется проучить тебя, пьяный боров!
Выпалив это, Фредди со всех ног бросился бежать. Он спустился по длинной лестнице, достиг площадки второго этажа и спрятался за стойкой перил раньше, чем отец покинул третий этаж.
Фредди следил за дальнейшим поведением отца. Ага, пьяный зверь заметил ботинок и улыбнулся. Потом ускорил шаг, спустился на площадку второго этажа, повернулся и уже собрался сбежать на первый.