– А где дежурный хирург? – спросила сестра Мэллой.
– Так на Хай-стрит уличное происшествие. Два экипажа и омнибус столкнулись. Доктор Меррил занят по горло. Он просил меня привести любого, кого сумею найти.
Крики, доносящиеся из отделения неотложной помощи, Индия услышала еще на подходе. Толкнув двери, открывающиеся в обе стороны, она попала в громадное помещение с белеными стенами. Оно находилось на достаточном расстоянии от остальных отделений и палат больницы. Индия увидела троих санитарок и студента-медика. Все они пытались удержать мужчину с покалеченными ногами. Рядом еще двое санитарок разрезали одежду на неподвижно лежащей женщине.
Мимо Индии промчался доктор Меррил с громко плачущим ребенком на руках.
– Койка номер один, возле раковины, – крикнул он. – Высокая температура, бред. Возможно, общее заражение… Эванс! Хлороформ мне! Живо!
Индия бросилась в дальний конец отделения, едва не поскользнувшись в луже крови. Вскоре она увидела койку номер один и распластанного на ней мужчину. По крайней мере, она так решила, глядя на торчащие ботинки и макушку головы, поскольку все остальное было закрыто куртками. Рядом стояли еще двое мужчин в рубашках.
– Что здесь происходит? – спросила Индия, откидывая куртки. – Зачем вы его так плотно закрыли? Ему же тяжело дышать!
– Закрыли, потому что зубами стучал от озноба, – ответил один мужчина, судя по свернутому носу, любитель подраться. – Где вас носило, миссус? И где этот чертов доктор?
– Я и есть этот чертов доктор, – ответила Индия. – Как зовут больного?
Но, посмотрев на лицо, она сама получила ответ. Сид Мэлоун.
– Никогда не слыхал про женщин-врачей, – недоверчиво пробормотал все тот же мужчина.
– Остынь, Томми. Она и впрямь доктор. Та девица, что мы у Ко видели. Помнишь? – сказал второй.
Он был моложе и худощавее первого.
Индия не слышала их разговора. Ей важнее всего было проверить, в каком состоянии жизненно важные органы пациента. Его пульс был пугающе слабым, дыхание – поверхностным, а зрачки – сжатыми. Пышущая жаром кожа свидетельствовала о крайне высокой температуре. Но, когда Индия попыталась засунуть в рот Мэлоуна термометр, ее пациент стал бешено сопротивляться. Она испугалась, что он сейчас прокусит стекло.
– Сколько он находится в таком состоянии? – спросила она, делая еще одну попытку измерить температуру. – Мистер Мэлоун, не упрямьтесь. Будьте хорошим мальчиком.
– С утра, – ответил худощавый.
Индия все-таки сумела поставить термометр и извлечь обратно.
– Так-так. Целых сто шесть градусов[10]. Рвота была? Голова у него болит? Сыпь? Может, он подхватил инфекцию от корабельных матросов?
– У него рана, – помявшись, ответил худощавый.
– Рана? Где? – Индия осмотрела руки Сида, полагая, что не заметила следов.
– Не на руках. На боку. На правом.
Индия расстегнула куртку Сида. По рубашке, словно сгнившие цветы, тянулись желтые и коричневые пятна. В нос ударил отвратительный запах. Она расстегнула рубашку, развязала неумело наложенную повязку и чуть не вскрикнула. Рваная, зияющая рана тянулась от подмышки до бедра. Края раны почернели и загноились. Сквозь поврежденные ткани белели ребра. Индия поняла: дорога каждая секунда. Она огляделась. Отделение неотложной помощи превратилось в настоящий сумасшедший дом. Весь персонал был вплотную занят пострадавшими в дорожном столкновении.
– Как вас зовут? – спросила она худощавого, и тот опять замялся. – Имя свое можете назвать?
– Фрэнки. Фрэнки Беттс.
– Мистер Беттс, снимите с него одежду.
– Что, всю?
– Да! И побыстрее! Начинайте! А вы… – она подозвала Томми, – пойдете со мной.
Индия подбежала к раковине, заткнула слив и пустила холодную воду. Потом взяла с полки полдюжины простыней и бросила в раковину.
– Намочите, хорошенько отожмите, потом приложите к телу мистера Мэлоуна.
– Но как…
– Делайте, что я вам сказала.
Индия поспешила к шкафчику с лекарствами и, открыв стеклянные дверцы, схватила оттуда пузырьки с хинином, хлороформом и карболовой кислотой. Оттуда она заскочила в кладовую, где взяла таз, иглы, хирургическую нить, ножницы, термокаутер и шприц. Все это она сложила на поднос. На обратном пути Индия взяла еще один таз, памятуя, что не все спокойно переносят запах паленого мяса.
Вернувшись к койке номер один, она услышала разговор спутников Мэлоуна. Томми говорил Фрэнки, что Сиду нужна отдельная палата. Держать его в общей – чистое безумие. Он сейчас бредит и может наговорить такого… А рядом – столько посторонних и, возможно, опасных ушей. Вдруг кто услышит? Вдруг Билли Мэдден узнал, что Сид в больнице? Этот вонючий проныра сразу начнет ошиваться возле их логова и вынюхивать.