– Нет, спасибо, я сыт… – благодарно улыбнулся Николай Николаевич, снимая с шеи теплый шарф и аккуратно складывая его на полочку. Потом так же аккуратно стянул с ног ботинки, наклонился, поставил их в сторонке рядышком. Куртку повесил на плечики, тоже очень аккуратно пристроил одежку в шкаф.
Эта аккуратность была раздражающе занудной, хотя, казалось бы, что в этом плохого? Но… Столько значения при этом придавалось каждой детали, что напрочь отпугивало от мысли о «соединении в одно целое одиноких судеб». И почему, интересно, для этого потенциального «соединения» Николай Николаевич выбрал именно ее? Ведь были же еще претендентки, гораздо более покладистые и терпимые к недостаткам. Да это ведь и недостатками назвать трудно! Такая излишняя аккуратность многим даже понравилась бы!
– Тогда, может, чаю с нами выпьете, Николай Николаевич?
– С удовольствием, Анна Павловна… Чаю – с удовольствием… Холодно сегодня, да. Зима начинается. Хотя ноябрь считается по календарю еще осенним месяцем. Но у нас на Урале в ноябре уже снег лежит, поэтому вполне можно говорить о начале зимы.
Она усмехнулась про себя, вспомнив, как только что они с мамой вспоминали чеховского Ипполита Ипполитовича. Который всегда либо молчал, либо говорил то, о чем и без него все прекрасно знают. Дался же ей этот Ипполит Ипполитович… Не надо бы обижать бедного Николая Николаевича – даже в мыслях! В конце концов, он ничего плохого ей не сделал…
Николай Николаевич медленно прошел в комнату, поздоровался с мамой, склонившись почтительно. И в этой почтительности, слегка излишней, тоже было что-то раздражающее, хотелось разбавить это ощущение чем-нибудь веселым и несуразным. Или хотя бы расшевелить человека на живое общение… Ну нельзя же быть таким сухим и скучным, ей-богу!
– А чай мы будем пить с медом, Николай Николаевич! Вы любите мед, надеюсь?
– Да. Мед очень полезен для организма, Анна Павловна. Там много витаминов и микроэлементов. Особенно в зимний период полезно пить чай с медом.
– Да вы что? Неужели правда? – чуть ехидно спросила мама, покачивая головой. – Неужели, как только на улице холодать начинает, там сразу больше этих самых микроэлементов проклевывается?
– Да нет… Не в том дело… Просто организму они становятся более необходимы…
– Ну, тогда понятно, что ж… – со скрытым сарказмом проговорила мама, коротко глянув на Николая Николаевича. – Тогда все понятно…
Пришлось глянуть на нее умоляюще – не надо, мам… Оставь человека в покое. Он же не виноват, что именно так устроен…
Потом сидели, пили чай молча. Николай Николаевич аккуратно подхватывал из розетки мед, медленно тянул ложку ко рту, потом аккуратно прихлебывал чай из чашки. Лицо у него при этом было весьма задумчивым, казалось, он в этот момент выстраивает по ранжиру все нужные витамины и микроэлементы, поступающие в его организм. Оставалось только надеяться, что это чаепитие надолго не затянется.
Вот Николай Николаевич доел мед из розетки, отодвинул от себя пустую чайную чашку, вздохнул, сложил перед собой руки. Они были похожи на женские – такие же белые и гладкие. Посмотрел на маму, будто собирался что-то сказать… И тоже, как мама, отвел взгляд к окну. И только тогда проговорил тихо, будто заискивая:
– Да, Софья Григорьевна, красивый у вас вид из окна… Рябина красная, много рябины… Только ведь она свет с улицы заслоняет, я думаю. Надо бы срубить лишние деревца…
– Еще чего – срубить! – возмущенно ответила мама, отворачиваясь от окна. – Что вы такое говорите – этакую красоту, да срубить! Я ж всю зиму любуюсь, как мне эта рябина в окошко оранжевыми солнцами светит! Еще чего…
– Так ведь все равно птицы склюют… – нерешительно добавил Николай Николаевич.
– Ну, склюют чуток… И пусть… Им ведь тоже есть хочется, птицам-то. А мне и не жалко, пусть!
Видимо, услышал что-то Николай Николаевич для себя неприятное в мамином голосе. Вызов какой-то. Мол, погостил немного, мил человек, попил чайку с медом, хватит с тебя. Пора и честь знать. Вот бог, вот порог…
Улыбнулся неловко, вставая из-за стола, проговорил тихо:
– Да, засиделся я у вас… Спасибо за чай, было очень вкусно. Домой пойду. Скоро по первому каналу программу «Время» будут транслировать, не опоздать бы. Я каждый вечер перед сном программу «Время» смотрю.
– Ну да, ну да… Как же можно уснуть, про все новости в родном государстве не узнавши? – покивала головой мама, не пытаясь скрыть иронии в голосе. – Без наших новостей и сон человеку не сон… Вдруг чего важное случилось, а он знать не будет? Вдруг без него свершится чего?
Николай Николаевич ничего не ответил, молча развернулся, пошел к двери. Одевался медленно и основательно, даже, можно сказать, задумчиво. И вдруг проговорил, тихо вздохнув: