— Тогда понятно, почему он перешёл в разряд бывших.
Парень улыбается. Я замечаю. что у него прекрасное настроение. Он весь аж светится. И выглядит как всегда замечательно. Белая рубашка и стильные джинсы подчёркивают поджарую фигуру. Волосы торчат в разные стороны. Как будто его кто-то специально взъерошил. Колдовские глаза сверкают изумрудами.
— Твоя мама мне тут альбом дала посмотреть с твоими детскими фотографиями. Ты очень миленькая. Такая кругленькая. Как пончик.
— Неужели? Да я и сейчас далеко не квадратная.
Он внимательным взглядом окидывает мою фигуру и выдаёт:
— Ты постоянно так выглядишь, что и не понятно, какая у тебя фигура.
— А тебе пончики нравятся? То мне показалось, что ты предпочитаешь сушеных вобл.
Парень на минуту задумывается над моими словами, не до конца понимая их значение.
— Если честно, не так уж и важно, какая фигура. Мне интереснее личность человека. А ты очень увлекательная в этом плане. Хочу узнать тебя поближе.
Вот как. Насколько ближе? Пока не надоем?
— Поздравляю тебя с наступающим Новым годом! — и Стас из-за спины достаёт букет белоснежных роз.
— Спасибо. А с чего ты даришь мне цветы? Или ты всем, кто сваливает тебя с ног делаешь подарки?
Я говорю с каким-то презрительным тоном, поэтому парень перестаёт улыбаться. Сначала он просто удивлён, а затем начинает хмуриться.
— Давай сегодня обойдёмся без представлений. Я всё знаю. И приглашаю тебя с Людмилой Сергеевной к нам праздновать.
Но я упрямо гну свою линию. Хотя мозг говорит, что нужно соглашаться, дважды задетая гордость требует отмщения. Пусть тоже помучается, как я вчера. И пусть ему будет обидно, как и мне, когда я случайно оказалась на его участке.
— Я не понимаю, о чём ты, — говорю я холодно и пренебрежительно кидаю букет на кровать.
Стас суживает глаза, но ещё держит себя в руках.
— Аня, не прикидывайся глупенькой. Я знаю, что ты вчера была Снегурочкой. Я уже не сержусь из-за твоего побега. Хотя это было неприятно.
ОН уже не сердиться?! Ну спасибо за одолжение. Только вот я продолжаю злится. Ему нужно было эту полоумную сразу же выдворить.
Не меняясь в лице, презрительно смеюсь:
— А может ещё и белочкой? Ты вчера перепела не словил?
Видно, что Завьялов начинает терять терпение. Зубы даже скрипят.
— Почему ты так себя ведёшь? Я что-то не так вчера сделал? Обидел тебя?
Он ещё спрашивает.
— Повторяю ещё раз: я тебя вчера вообще не видела.
Надо проверить: у него факты или просто догадки?
— С чего ты решил, что это я?
Парень пару секунд что-то обдумывает, а потом отвечает:
— Я тебя узнал.
— Да ладно? Может это была Нина? Ты на всякий случай всем девушкам подари букетики. И тебе сразу и Снегурочки будут, и Снежинки, и Красные Шапочки. А я здесь не при чём. И в гости к тебе не собираюсь.
Парня мои слова задевают. Он с трудом сдерживается. Желваки напряжены, губы сжаты, ладони собраны в кулаки. Весь его вид выдаёт обиду и злость. Так тебе и надо, злорадно думаю я.
Наконец, Стас выдыхает и как-то чересчур спокойно выдаёт:
— Ну что ж, пусть будет по-твоему!
Глава 8
Я одеваюсь в синее под цвет моих глаз шёлковое платье до колен. Оно нужным образом обрисовывает контуры моей фигуры. На ноги капроновые колготки телесного цвета. У нас сегодня какой-никакой гость, поэтому наношу тушь на ресницы и розовый блеск на губы. Волосы просто распрямляю утюжком. Смотрюсь в зеркало и думаю, что выгляжу я в общем-то неплохо. Очень мило и женственно. Ещё бы маму как-нибудь принарядить. Она решает не заморачиваться и нацепляет своё единственное выходное платье. Когда-то оно выглядело очень презентабельно: кружевное алого цвета, облегающее фигуру. Но после множества стирок вытянутое и полинявшее. На голове вместо привычного пучка коса до пояса. И даже красная помада на губах. Но всё вместе выглядит достаточно жалко. Мешок непонятного цвета скрывает фигуру, на обветренном лице красное пятно, девичья коса у взрослой женщины — всё это смешно и мало симпатично. Мама и сама понимает, что выглядит достаточно глупо. Но хорохорится, как будто ей всё равно.
В десять, как и договаривались, приходит сосед. Благо, он маме под стать: неопрятная борода, гнездо на голове, старый затёртый до дыр костюм коричневого цвета (кажется, точно такой был у моего учителя физики, Бориса Семёновича, который уже не учит, зато изрядно прикладывает на грудь).
Мы с мамой радостно встречаем гостя, за что и получаем по комплименту:
— Вы замечательно выглядите! Аня, ты настоящая красавица! Я, конечно, это с первого взгляда понял, иначе и быть не может, ты же в свою маму, но сейчас особенно заметно, — говорит Николай Петрович, смотря прямо мне в глаза, а затем достаёт из-за спины одну красную розу и духи от Диор. Неужели настоящие? — С Новым Годом!
Неуверенно беру подарок, одновременно краснея:
— Спасибо большое, Николай Петрович, только вот я ничего вам не купила, — блею я. Так стыдно!
Но мужчина лишь отмахивается:
— Спасибо за приглашение. Встретить Новый Год в компании таких обворожительных дам и есть подарок.
Теперь он во всю разглядывает маму и по-мальчишески присвистывает. Да, да, именно так. Я читаю в его глазах открытое восхищение. Он не может ей налюбоваться. И моя дорогая родительница теряет дар речи от такого взгляда. Я же чувствую себя лишней. Кажется, он сейчас схватит её и унесёт в свою халупу. И тут сразу же мне вспоминается сон. Моя интуиция не дремлет и подсказывает, что он что-то скрывает от нас. Поэтому так просто я ему маму не отдам. И я зову всех в зал, где нас ожидает накрытый стол. Мама постаралась на славу и приготовила много всякой вкуснятины: рулетики из ветчины с сыром, бутерброды с икрой, мясная и сырная нарезки, селёдка под шубой, "Цезарь", печеночный тортик, рыжики в сметане, солёные огурцы и помидоры, салат с креветками, салат с грецкими орехами, пицца и, конечно, пюре из картошки. Курица ещё в духовке. На сладкое фрукты, консервированные ананасы и "Наполеон".
Но вместо того, чтобы пойти за мной, Николай Петрович достаёт из кармана два билета в театр.
— В выходные в городе будет выступать московский театр с постановкой…, - он на секунду замолкает (неужели Вий), — Укрощение строптивой. Я приглашаю Вас туда, Людмила!
Ха-ха, это что намёк? Или просто так совпало? Но мама лишь блаженно улыбается.
— Спасибо, Николай! С удовольствием схожу. Я вам тоже приготовила подарок.
Интересно, что она ему преподнесет, думаю я. Может сейчас на голову дорогого коньяка выльет? Но нет, мама приносит из комнаты связанный свитер бежевого цвета. Вот это да! Когда же она успела связать, если только вчера пригласила соседа?
— Это вам, носите и согревайтесь, — нежно воркует мама, протягивая подарок. И мужчина приходит в неописуемый восторг. Неужели он раньше никогда свитера не носил? Или ему только одни бутылочки перепадали?
— Это самый лучший подарок, который мне дарили. Вы же сами его связали?
Мама счастливо кивает. И Николай Петрович на радостях подхватывает её и кружит, а моя ворчливая маман хихикает как девочка. Вот это да.
Наконец, мы проходим в зал. Я сажусь на стул, а мама с соседом на диван, хорошо, что на разные концы. А то чересчур у них стремительно всё развивается. Только три дня назад они ругались из-за мёда, а теперь оторваться друг от друга не могут.
— Что ж, давайте проводим Старый Год, — говорит сосед, откупоривая шампанское. А вдруг мама из-за него сопьётся? До этого все наши праздники сопровождались лишь компотами. А теперь она сама протягивает фужер для игристого напитка. Но сосед наливает всем совсем немного, больше пены, чем напитка.
— Можно я возьму слово? — спрашивает Николай Петрович, и мы одновременно киваем.
— Этот год стал для меня концом одной жизни и началом другой. Его можно с одинаковой уверенностью назвать несчастным и счастливым. Он забрал у меня дорогого человека, но взамен дал веру в себя, надежду на светлое будущее и подарил любовь. И за последнее я его несказанно благодарю. Я рад, что приехал сюда и встретил здесь таких искренних, неординарных и интересных людей. Спасибо уходящему году за Вас, Людмила и, конечно, за Вашу замечательную дочь.