— Это тебе подарок от Дед Мороза, — глумится второй друг, — за все твои делишки.
Теперь они вдвоём ржут как кони. Только их смех резко обрывается, стоит мне появится из-за гаража. Стас сидит на снегу спиной ко мне и с величайшим интересом вертит в руках валенок. А вот Вова и Кирилл сразу замечают меня и резко бледнеют. По-моему, интуитивно желают слиться со снегом. А потом одновременно орут, да так, что чуть ли не кровь из ушей льётся. И дают дёру, бросив ошарашенного друга одного.
Стас непонимающе смотрит им вслед и кричит в догонку:
— Вы чего?
— Ведьма! — отвечает один.
— Зомби! — визжит второй.
И только тогда Завьялов поворачивает голову ко мне.
— Стас, это я — Аня, — мычу я, чтобы успокоить парня и даже вытягиваю руки вперёд, поближу к своему валенку.
Жаль, что он не понимает моей невразумительной речи и начинает ползти к дому.
— Стой! Я догоню!
Кажется, последнее слово он разбирает и начинает ускоряться. Я не отстаю. Тут подоспевают его товарищи.
— Стой! Не приближайся, — вопит блондин и достаёт из кармана… пачку сухариков, — они с чесноком!
Круто, мои любимые. Только парень ты ими убьёшь лишь мои желудок и фигуру, но никак не меня саму.
Затем подоспевает другой с бенгальской палочкой в руке.
— Смотри, как я могу, — громыхает силач и зажигает огонёк, — испугалась?
А как же. Зуб на зуб не попадает. Ну и дебилы. Будь я на их месте, то с лопатой побежала на монстра. Ну или в крайнем случае морковкой от снеговика запулила бы.
Похоже, наши мысли со Стасом совпадают.
— Вы совсем того? В доме травмат лежит.
А вот это уже не смешно.
Я снова мычу. Как позади раздаются звонкие девичьи голоса.
— Нюрка, представляешь, что Полька учудила? — веселится Кузнецова, — соседу вашему окно разбила.
— Я случайно!
— Нюрка, куда ты делась?
И снова мычание. Всю кожу стягивает.
— Аня, это ты? — в голосе Стаса удивление и надежда. Он оглядывает меня с головы до ног, узнавая знакомые черты.
Я отчаянно мотаю головой, чувствуя, как мокрые пряди постепенно превращаются в сосульки.
— Что это с тобой? Ты как-то странно выглядишь, — Завьялов отряхивает джинсы от снега и изучает меня пристальным взглядом.
— И пахнешь, — поддерживает его блондин, на радостях запихивая в рот пригоршню сухариков.
— Нюра, — по моим следам на нас выходят подружки, — Ты чего тут делаешь?
— Смотри, кто её валенок держит, — улыбается Кузнецова, — а мы тут гадаем. На любовь. Ваши имена кстати не с буквы "Г" начинаются?
Теперь Ася не сводит взбудораженного взгляда с друзей Стаса, которые ничего не понимают, но на всякий случай мотают головами.
— А что же означает удар валенком по затылку? — усмехается Стас, рассматривая обувь, — много детей? Или злую тёщу?
— Что невесте нужно сапоги новые, желательно кожаные, купить, а то она задолбалась пятую зиму в одних и тех же валенках ходить, — ехидничает Поля.
Я же взмахиваю руками и иду в баню мыться. Сколько можно чучелом ходить.
Через двадцать минут, распаренная, с шелковистыми волосами и гладкой кожей захожу в дом, где мама кормит соседа жареной картошкой вприкуску к маринованными грибам и солёным огурцам. А тот хрустит и не давится. Мне и самой есть захотелось, несмотря на поздний час.
— А вот и Анечка, — радуется мама, будто год меня не видала. Да ну и пусть. Хоть немного отживела, — Стасик рассказал мне про валенок. А я сразу поняла, что вы прекрасная пара.
Даже из вредности спорить с ней не хочется. Тем более, когда на меня такими горящими глазами смотрит мой идеал.
Я скидываю телогрейку и прямо в старом махровом халате с полотенцем на голове сажусь напротив Завьялова. После сегодняшнего ему ничего не страшно. Мы все вместе ужинаем и договариваемся завтра погулять.
Просыпаюсь рано утром вся в предвкушении. Сегодня первое нормальное свидание со Стасом намечается. Хочется выглядеть не просто красиво, а шикарно. К тому же ему явно импонирует мой новый образ. Только вот договорились мы посетить каток, а туда платье не одеть. Поэтому приходится остановить свой выбор на джинсах, которые очень выгодно подчёркивают попу, и розовом свитере мягкой вязки. Волосы немного завиваю, лицо крашу и вот уже городская профурсетка.
— С Праздником! — вручает Завьялов нам по букету роз. Только маме — белых, а мне — чайных. На этот раз я благодарно принимаю цветы.
Снова идёт снег, дороги совсем нечищены, поэтому до города едем больше часа, однако ни мне, ни Стасу это совершенно не в тягость. Время, проведённое с ним, всегда быстро пролетает.
— А что это с ЦУМом? — не верю я своим глазам. Два окна центрального здания города пугают чернотой.
— Пожар вчера был. К счастью, вовремя успели предотвратить. Никто не пострадал.
— Ну и хорошо, — выдыхаю я с облегчением. Представить только, мы же с мамой совсем недавно здесь обновлялись.
Каток, куда приводит меня Стас, находится в помещении, поэтому куртки и сапоги сдаём в гардероб, а сами втискиваемся в бурлящий поток отдыхающих.
Чувствую себя крайне неуверенно. Стоять на коньках я могу, а вот кататься лишь вблизи бортика. Завьялов же скользит по льду как балерина по паркету. Девушки и женщины восхищённо смотрят на него. Некоторые пытаются заигрывать. Одна даже нарочно упала чуть ли не под ноги.
На радость мне, парень либо не замечает их, либо игнорирует.
— Мне скучно кататься одному, — жалуется он, очень сильно в данный момент напоминая свою капризную племянницу, — давай со мной.
И в сотый раз протягивает руку.
— Нет, — снова отмахиваюсь я, не отлипая ни на миг от спасительного бортика, — я не собираюсь мешать тебе дефелировать по льду.
Но Стас не слушает. Хватает меня за бедра и поднимает вверх, кружась по гладкой поверхности катка. Сердце замирает, пропуская удар, а потом мчится галопом. И я смеюсь.
А после он повсюду катает меня за собой.
Только всю эту идиллию портит странный звонок. Звонит Вячеслав Георгиевич и сообщает что-то такое, отчего Стас меняется в лице.
— Я все понял, — произносит Завьялов напоследок, поглядывая на меня искоса.
Затем убирает телефон и натягивает на лицо холодную улыбку.
— Что-то случилось? — переживаю я за парня. Вдруг у него проблемы в семье.
— Нет, нет, все нормально, — лжет он, думая о чем-то своём, — может пообедаем?
Неплохо бы, только аппетит улетучивается в неизвестность. Как и хорошая атмосфера. Разговор не клеится, Стас задумчиво жуёт мясо, утопая в телефоне и на меня даже не смотрит.
Я решаю позвонить маме, узнать, как дела, и встаю с места.
— Ты куда? — впивается Завьялов в меня цепким взглядом.
— В туалет, — хлопаю я глазами, не понимая, отчего такой контроль.
— Ясно, — градус его напряжения немного спадает, — ну ладно, только не долго.
Уже в женской комнате я отчаянно набираю маму. Но она не отвечает. Страх и подозрения закрываются в душу холодным туманом. Вспоминается сон про неё и Николая Петровича, а следом — его напутствия заботиться о ней.
Не успею я дослушать гудки, как в туалет заходит Стас. К счастью, кроме меня там никого больше нет.
— Ты чего так долго? — хмурится он, осматриваясь по сторонам.
— Маме звоню. Стас, отвези меня домой, в деревню. С ней что-то случилось.
Парень недовольно сжимает челюсти, отчего напрягаются желваки.
— Перестань. Что с ней могло случиться? Потом перезвонит. Не волнуйся.
И крепко хватает за руку, почти что волоча за собой.
— У тебя паспорт, кстати, где? В квартире? — неожиданно спрашивает Завьялов, — давай лучше слетаем куда-нибудь на недельку. Туда, где жарко. Или, наоборот, на лыжах прокатимся.
Он с ума сходит. Я ему про маму, а он про какие-то страны. Хочется наорать на него. Только вижу, что не поможет. Стас что-то скрывает от меня. План действия быстро приходит в голову.