— Ну спасибо, леди! — заулыбалась та, пробуя на вкус хмельную сладость.
Немного, на дне чашки, досталось и Саре. А потом они споро помогли Линн прибраться и обе ушли, пожелав доброй ночи — к её радости. Теперь, надо думать, до раннего утра сюда никто не придёт.
Осталось дождаться, пока испечётся пирог.
Осталось дождаться Троя. А ведь они и не договорились о точном времени!
Она смотрела на остывающие угли в печке, на то, как скачут по чёрным поленьям сполохи пламени.
Трой ведь придёт?..
Трой пришёл. Постучал в окошко, она бросилась открывать. Он был веселый, морозный, немного заснеженный, в той же простой куртке, что и вчера, с сумкой на плече и с большой картонной коробкой, перевязанной лентой.
— Здравствуй! Я тут тебе кое-что принёс!
Картонная коробка была из кондитерской. Линн запомнила эти коробки ещё с прошлого посещения Лира — простой серый картон, покрытый рисунком-набивкой в виде королевских корон. Старая и самая знаменитая в Лире кондитерская «Королевские сладости».
— Гадал, что тебе понравится, но пришлось выбрать на свой вкус, — он вручил ей коробку. — А горячим шоколадом точно угостишь?
— Даже не сомневайся. Проходи! — она коробку взяла.
Первым делом в неё заглянула. Песочные корзиночки с шапками взбитого крема, заварные пирожные и знаменитые бисквитные…
Это всё невероятно вкусно, но придётся ещё и прятать коробку, да и как съесть это всё? И поделиться не с кем, чтобы это не вызвало вопросы. И как ей не пришло вчера в голову прямо предупредить его, что не надо ничего такого приносить! То, что она сказала вчера, он принял за вежливость.
Прятаться, скрываться — это так неудобно! Но ведь и забавно тоже!
И так интересно.
Как вчера, он разделся и подсел к столу. Сумку оставил на скамье у входа.
— Я подобрал тебе коньки, на всякий случай, — он провёл руками по волосам, приглаживая. — Может, пойдёшь со мной? Кстати, а чем пахнет так вкусно?
— Моим пирогом, — она уже поставила на плиту чайник и добавляла мёд в молоко со сливками. — Тем самым, над которым ты вчера потрудился. Раз уже вкусно пахнет, значит, скоро будет готов.
— Значит, могу рассчитывать на кусочек? — он поглядывал на неё как-то… необычно.
— Можешь, но не сегодня, — пояснила Линн. — Он дней десять будет дозревать в холодной кладовке, завёрнутый в вощёную бумагу. И все это время его надо поливать бренди, или бренди с сиропом. Или апельсиновым соком.
— Как интересно! — хмыкнул он. — Я точно хочу попробовать!
Шоколад был сварен и налит в большую чашку — для Троя. Для себя Линн заварила чай в фарфоровом чайничке — чтобы пить с пирожными. Шоколад ей всё-таки нравился просто так, а к пирожным чай подходил лучше. Она выложила пирожные на большую тарелку, поставила на стол несколько маленьких, достала ложечки и вилки для десерта. А взгляд Троя, устремлённый на неё…
Она поняла, с чем его сравнить. Он смотрел на неё так же, как на… ну да, вот на это бисквитное пирожное из королевской кондитерской.
И сердце отчего-то забилось. И стало страшно.
Совсем немножко, но страшно. Вот как стоишь на пороге тёмной комнаты, и не знаешь, что там, и шагать, в сущности, не надо, но хочется…
— Не смотри на меня так, Трой, — попросила она, сказав то, что лишь отдалённо отвечало её мыслям и чувствам.
Да, очень приблизительно.
— Не смотреть? — удивился он. — Почему? Мне как раз очень приятно на тебя смотреть. Гораздо приятней, чем на нарядных девиц в замке… — он вдруг замолчал.
— Ты любишь разглядывать нарядных девиц? — улыбнулась Линн.
— Что там особенного? — он ответил ей такой же улыбкой. — Обычно ничего. Просто они не догадываются, что лучше готовить мне шоколад, чем три часа наряжаться, а потом изображать красивых кукол.
— Тебе, готовить шоколад?.. Ты правда так думаешь? — хмыкнула Линн.
— Ну, может, и не мне! — поправился он, тряхнул головой и рассмеялся, — я неправильно сказал. Просто ты очень красива… то есть красиво готовишь шоколад, — и он отпил из чашки. — Как же вкусно!
— Трой… — она села напротив, — не надо. Пожалуйста. Я не хочу тебе нравиться. То есть… Я совсем не этого хочу. Понимаешь?
Он перестал улыбаться, нахмурился, посмотрел потемневшим взглядом.
— Что?..
— Прости, — сказала она с искренним раскаянием. — Только немножко дружбы, или… ничего не надо.
Ну конечно, она поняла, почему у него был такой взгляд. Не дурочка же она. Но этого и правда нельзя!
— Линн, — его взгляд, тем не менее, потеплел. — Глупенькая ты совсем!