— Ох, простите. Она ваша сестра. Я понимаю. Простите. Я ей сочувствую, очень-очень.
— Ничего страшного, — махнула Линн рукой. — И не надо её жалеть. Знаю, что об этом говорят. И многим любопытно. Ты только больше никому здесь этого не говори.
— Да кому я скажу? Я наверху, в комнатах, ни разу ни была. Это только вы сюда приходите.
Когда-то, четыре года назад, в прошлый приезд семьи в Лир, Линн вот так же сбежала сюда ночью, и потом сбегала не раз. Те же тётушка Вита и Сара всегда работали в кухне по ночам. Они привыкли разговаривать друг с дружкой, спрашивать обо всём и не стесняться. Вот днём, когда приходил толстый главный повар, когда кухня заполнялась другими поварами и поварятами, Линн сюда не совалась — зачем мешать?
— Скажите лучше, а та лавка со сладостями и бакалеей, что в конце улицы, по-прежнему работает по ночам? — спросила вдруг Линн.
— Как всегда, месяц перед Новогодьем, — пояснила повариха. — А чего вы хотели?
Линн довольно улыбнулась — она точно знала, чего хотела.
— Я бы хотела бренди, мандариновых цукатов, изюма, вяленой вишни. И ещё когда-то мы пили там горячий шоколад.
— Вишня и цукаты у нас точно закончились. Бренди надо спрашивать у главного повара. А изюма сколько угодно, отмеряю вам, если надо. И шоколада хоть залейся, вы сами его готовили в прошлый раз, помните? Вон Сара сварит, только скажите.
— Я и сама могу. Только прогуляться хочу. Сара, можешь одолжить мне свою накидку? — и не думалось, а само сказалось.
Выйти сейчас одной на ночную снежную улицу — у Линн даже голова закружилась от восторга и предвкушения. Пройтись до лавки, самой всё купить, рассмотреть витрину — а там чего только нет! Выпить чашечку ароматного горячего шоколада! Просто ах…
— Леди Линн! — теперь дружно всплеснули руками и повариха, и Сара.
— Ну пожалуйста, — она посмотрела умоляюще. — Это ведь недалеко. И совсем не страшно. В этом квартале стража стоит на каждом углу. И фонари горят. Я быстро вернусь!
— Но что будет, если узнают, как вы одна отправились ночью в лавку?! — волновалась тётушка Вита.
— Вам ничего не будет. Вы не знали, вот и всё. Разве вам надо меня охранять? А накидку я сама взяла. Только дверь не запирайте. Ох, Сара, если бы тебе срочно нужно было сбегать в ту лавку за цукатами, разве тебя не пустили бы?
— Так ведь Сара не дочь князя!
— А у меня что, три глаза или шесть рук? Или на лбу написано, что я дочь князя?
— Подумаешь. Так и есть, — вдруг встала на её сторону Сара. — Я много раз туда ходила, хоть и поздно вечером. И правда стражи полно. Только вы дальше лавки ни шагу, леди Линн!
— Договорились! Только в лавку и обратно! — обрадовалась Линн и побежала к вешалке с одеждой.
Поспешно набросила шерстяную накидку служанки, застегнула. Переложила загодя приготовленный кошелёк — на всякий случай! — из кармана платья в карман накидки. Тётушка Вита вздохнула и махнула рукой.
— Будьте осторожны, леди Линн! Во имя Пламени!
— Да-да-да! Непременно!
Линн на цыпочках вышла в коридор и приоткрыла дверь чёрного хода. Дохнуло морозной свежестью, и всё так же снег кружился в свете фонарей, а на улице не было ни души. И было так по-зимнему красиво. И так радостно.
Она закрыла за собой дверь и зашагала по улице, от фонаря к фонарю. В прошлый раз она забавы ради подсчитала, что от их двери до лавки двенадцать фонарей. И хорошо, что столько, а не два или три — идти было так приятно, что она согласилась бы и на двадцать пять! Возле двенадцатого надо свернуть направо и пройти ещё с десяток шагов. Снег скрипел под подошвами. Стражник на углу невольно приосанился, но, разглядев простенькую накидку служанки, расслабился опять. И хорошо, бархатная шубка Линн, подбитая седой лисой, наверняка его озадачила бы.
Витрины лавки были ярко освещены и полны самых разных праздничных лакомств. Пёстро раскрашенные новогодние пряники-фигурки, и самые простые, и сложные: пряники-шкатулки, пряники-колыбельки, пряники-домики, большие и маленькие. Пирамиды разноцветных бисквитных пирожных, башни из заварного теста, облитые глазурью и карамелью, ажурное сахарное печенье, медовые крендельки. И шоколадные конфеты, дорогое лакомство — в ярких обертках и без оберток, просто выложенные на блюдо. Внимание Линн привлекли сложенные горкой заиндевевшие еловые ветви, она подошла ближе, чтоб рассмотреть — это тоже были пирожные! Но как настоящие ветви. А различные сухофрукты и цукаты занимали целую стену. И ещё стена, которая за спиной приказчика, вся была уставлена бутылками из тёмного стекла с винами и бальзамами. Приказчика, кстати, не было на месте. Никого, кроме Линн, не было в этом маленьком вкусном царстве. Вдоль четвертой стены ещё стоял длинный стол, и скамья возле него. Линн заметила на скамье сумку, оставленную кем-то, и связанные шнурком металлические штуковины с лезвиями. Коньки. Красивые коньки, с загнутыми носами, с позолоченными конскими головками. Линн видела, как их пристёгивают с обуви и катаются по гладкому льду. Сама она не умела так. Она подошла ближе, чтобы рассмотреть коньки. Действительно, красивые. Заточенные остро, с вытравленным узором вдоль лезвия, а позолоченная конская голова сделана филигранно, и даже глаз — из зелёного стекла. Или камушка? Как интересно было бы тоже покататься в таких по льду! Точнее — попробовать.