— Батюшка, в нашу дверь кто-то скребется. Наверно, бродячая собака.
— Отвори, — велел кузнец парнишке.
Но как только дверь распахнулась, в дом ввалился старый, бородатый, немытый и оборванный тролль. Дети Пааво даже закричали от страха.
— Ну и ну, — удивился кузнец, — ты кто такой?
— Я — Бирребур, — пробасил тролль. — Целых трое суток я бежал в сапогах-скороходах через всю Северную Азию, чтобы догнать солнце, и проголодался, как акула. Некогда мне было умываться и причесываться. В первый вечер солнце кинулось в реку Лену, во второй — заползло в Обь, а на третий спряталось точнехонько за твоим домом. Я думал, застану его здесь, да оно, видать, влезло в слуховое оконце на чердаке и улеглось там спать. Дай-ка мне фонарь, схожу, пошарю на чердаке!
— Это что еще за небылицы? — Оторопел кузнец. — Догонять солнце?!
— Не смей называть небылицами самую хитрую из моих колдовских выдумок! Я побился об заклад с Бурребиром на целую часть света, что рано или поздно запихну солнце в мешок! Неси фонарь, или… Ты что, не видишь, кто перед тобой?
И Бирребур, словно играючи, выбил ногой одну из стен в доме.
— Эй, послушай-ка, — возмутился кузнец, — если ты будешь так себя вести, я пошлю за полицейским. Чего ж ты не схватил солнце, когда оно опустилось в Лену или в Обь?
— Потому что боялся замочить бороду, это ей могло навредить.
— Ну, тогда тебе будет нелегко поймать солнце в нашей деревне.
— Это еще почему?
— Потому что нынче вечером оно село вовсе не за моим домом, а опустилось в Ботнический залив.
— Ну, тогда я завтра же обегу Ботнический залив и догоню его в Швеции или в Норвегии.
— Ох-хо-хо, — сказал кузнец, — тогда тебе тем более придется туго, почтенный тролль: ведь в Швеции и Норвегии солнце садится в Атлантический океан.
— Что ж мне делать? — пригорюнился Бирребур. — Ведь океан-то жуть до чего мокрый.
— Послушай-ка, — отвечал кузнец, — сперва, будь добр, верни на место стену, а после потолкуем о твоих делах по-хорошему. Может, каши отведаешь?
Тролль почесал в затылке, поставил стену на место и сел за стол. Для начала он съел кашу, потом миску и ложку, потом масленку, тарелку с салакой и хлебницу, а на закуску — весь стол. Кузнец смотрел на него во все глаза, но, заметив, что тролль все еще голоден и косится на ребятишек, решил отвести гостя в кузницу — от греха подальше.
— Давай, входи, — сказал Пааво. — Может, здесь найдется для тебя что-нибудь вкусненькое!
— Да уж, — ответил Бирребур, — что-то после прогулки через Азию у меня аппетит разгулялся. Спасибо за угощение.
Тут он проглотил сначала щипцы, потом молот, кувалду, лошадиные подковы, гвозди, уголь и закончил кузнечными мехами.
«Вот тебе раз, — подумал кузнец, — неужто этому чудищу и наковальня по зубам?»
А сам радушно предложил:
— Кушай, угощайся на здоровье.
— Нет, пожалуй, пока хватит, — ответил Бирребур. — Хорошего понемножку! — Но на всякий случай вытащил из горна несколько горящих углей и запихал их в рот, но так, чтобы ненароком не опалить бороду. — Давненько я не ужинал так славно. Если к утру проголодаюсь, съем, пожалуй, на завтрак кузницу и ребятишек впридачу.
— Ты это серьезно? — начиная сердиться, спросил кузнец.
— Да ты не беспокойся, на худой конец и это сойдет… Но как же мне и в самом деле поймать солнце? — огорченно вздохнул тролль.
— Нехитрое дело, если есть сапоги-скороходы, — заметил кузнец.
— Оно-то нехитрое, если бы солнце не спряталось в море. Видишь ли, каблуки на моих сапогах выкованы из железа, которое бегает само по себе.
— Неужели? И ты сам можешь выковать такой каблук?
— Ясное дело!.. Да, хорошо, что напомнил. Вчера, когда я прыгал через Уральские горы, каблук на моем правом сапоге зашатался. Прибей его хорошенько к утру. А я пока лягу возле горна и малость вздремну.
Бирребур стащил с правой ноги сапог, бросил кузнецу, а сам захрапел — да так громко, как храпят, пробежав всю Азию за три дня.
Кузнец крепко призадумался.
— Это что же получается — тролль хочет съесть мою кузницу и детишек на завтрак? Не выйдет! И без того натворил бед в моем доме. Прибить это чудище, что ли, молотом? Нельзя — хоть и незваный, но все-таки гость… Или стащить с него второй сапог-скороход и убежать вместе с женой и детьми? Неплохо бы, но это воровство, а кузнец Пааво человек честный… О — кажется, я знаю, что нужно сделать! Пусть сапоги останутся у тролля, но каблук я ему починю по-своему… Ойва, ступай к матери и скажи, что я буду всю ночь работать. И пусть она не боится тролля — он спит, как дохлый еж.