Многим было любопытно узнать, что же такое приключилось с опытным охотником в лесу, знакомом ему с младых ногтей, но он упорно отмалчивался. Даже Яре всей правды открывать не стал. Постепенно всеобщий интерес угас, а вскоре и родные плохое забыли.
Минуло еще пять зим. После очередного похода за добычей отец Яры неожиданно слег с простудой. Казалось бы, та еще хворь, но истаял он за два дня, несмотря на все старания знахаря и заботу дочери. Так осталась она с дедом в большой избе, словно опустевшей после ухода родителя. Тяжело ей стало без отца, но Яра проявила свой нрав, упорно отгоняя уныние. Иных-то бед не было – рукоделие кормило и ее, и старшего родича.
Прошла еще одна зима. Чуть ли не день в день после смерти отца преставился и дед Надар. Только накануне он внезапно завел с Ярой разговор о своем сыне и о таинственном происшествии в лесной чаще. Старик поведал давнюю историю, не утаив ничего. Девушка и по сей день помнила этот рассказ, будто вчера услышала.
Оказалось, что в тот раз ее отец по обыкновению отправился проверять ловушки на мелкого зверя, только до места он так и не добрался – услыхал чьи-то мольбы о помощи. Доброе сердце не позволило пройти мимо чужой беды – охотник пошел на голос. Недалеко от тропы, по которой Яр ходил, обнаружилась заброшенная медвежья яма, она-то и стала темницей для невезучей путницы. Старая женщина, точно не из местных, сидела на дне и горестно подвывала. Заметив избавителя, незнакомка заголосила громче, прося спасти ее, а взамен посулила отплатить добром. Брать какую бы то ни было плату за спасение отец Яры не собирался, но и сразу говорить об этом не стал – не до того было. Вытащив старушку из западни, в которую та угодила, он покладисто отнес ее до озера и даже ближе к воде подошел, уважая желание немощной женщины.
Яр не знал, сколько ей пришлось просидеть в злополучной ловушке, покуда он не появился, но ноги ее уже сами не несли, потому не мудрено, что ей пить хотелось. Странно только, что она у него воды не попросила, но кто скажет, как у пожилых людей голова варит, тут и молодых не всегда поймешь! Так рассуждал отзывчивый мужик, опускаясь со своей ношей у самой кромки воды.
Каково ж было его удивление, когда дряхлая старуха, вот-вот готовая проститься с этим светом, едва коснувшись озерной глади, обернулась молодой девой. Ловко извернувшись в руках замершего от такого дива охотника, она нырнула в воду, напоследок чуть задев рыбьим хвостом и обдав брызгами.
Яр остался на берегу, как последний дурак, раззявив рот. Таких чудес на своем веку он не видал! В чувство его привел плеск воды. Русалка вернулась, да не с пустыми руками. Вынырнув в десяти шагах от суши, она протягивала своему спасителю веточку, каким-то чудом оставшуюся сухой.
– Вот, дар мой, – зажурчал в вечерней тиши голос водяницы (10). – Стоит ветку переломить – сразу явлюсь тебе и исполню заветное желание.
Отец Яры во все глаза смотрел на хозяйку озера, а та лишь улыбнулась лукаво и поманила его тонким пальчиком. Мужчина, недолго думая, полез в воду прямо в одежде, даже звонкий смех его не смутил. Добравшись-таки до озорницы, Яр как завороженный нагнулся к мавке (10), а та – хвать за затылок и прижалась к его губам своими, одарив ледяным поцелуем. Тут сознание охотника и померкло. Очнулся он уже на лавке в избе, в руке сжимая заветную веточку.
По окончании рассказа, дед вытащил из-под подушки тряпицу и отдал Яре, наказав владеть мавьим подарком с умом. А на утро начались хлопоты по покойнику, потом навалилась тоска одиночества, а после тряпица с волшебной веточкой и вовсе позабылась.
Зимы продолжали сменять одна другую, ничего не оставляя после себя. Яре исполнилось двадцать три. Подруги ее давно замуж повыходили да детками обзавелись, только ей так жениха и не нашлось. Все знакомые диву давались – отчего так? Пусть сирота и за душой три медяка, но ведь красавица и мастерица какая! Кое-кто, конечно, сватался, но те молодцы не приходились по душе Яре.
Так наступили последние дни Солнцеворота (11). Вся деревня готовилась к веселому празднику да пиру. Не отставала и Яра – с утра до ночи хлопотала по хозяйству. И вот прошлым вечером задумала она разобрать старую коробью (12), в которою уж несколько зим не заглядывала. Там на дне и нашлась забытая тряпица со схороненной в ней веточкой. Тотчас вспомнился и рассказ деда Надара.
Развернув ткань, девушка долго рассматривала дар водяницы. Ветка как ветка, таких, что в лесу, что на берегу – не сосчитать! Яра даже к носу ее поднесла – вдруг пахнет чем особенным? Но нет, за столько лет иссохла она совсем, только лежалым тряпьем он нее веяло. Оставалось лишь на зуб попробовать, но эту глупую мысль девушка сплюнула и положила находку на стол. Перебрав остальные нехитрые пожитки, она вернула их обратно.