Прибрав беспорядок в избе, Яра сходила в баньку, где от души попарилась с пихтовым веником. Возвратившись домой, девушка забралась на лавку, отдохнуть и остыть. Попивая теплое молоко с медом, она сонными глазами обводила свое жилище – вдруг вспомнится, до чего еще руки не дошли. Взгляд Яры снова зацепился за серую тряпку на столе.
«Так дело не пойдет! Сколько ж можно маяться?» – задалась она вопросом. Ответ искать не стала, просто встала и решительным шагом направилась к столу. Разведя в стороны неровные кромки ткани, она обеими руками взялась за концы веточки. Сухое дерево надломилось легко.
Яра замерла, прислушиваясь. Покрутила головой, осматриваясь. Только ничего не происходило. Она посмеялась над собой – взрослая девка, а до сих пор в чудеса верит! Веточки волшебные, подумать только! Серый лоскуток и два обломка мигом отправились в очаг, где и сгорели без следа в мгновение ока.
Девушка заплела косу, то и дело отрываясь, чтобы скрыть кулачком очередной широкий зевок, натянула на ноги шерстяные чулки – ей не очень-то хотелось с утра босиком бегать по выстуженным за ночь половицам – и легла спать.
Разбудил ее стук в дверь. Ночь выдалась темной, вьюжной, рассмотреть незваного гостя через оконце не удалось. Пока Яра накидывала платок, да пока шла открывать, тот все никак не унимался.
– Кто там? – крикнула девушка громко. Она боялась, что в противном случае ее не услышат за воем ветра.
Припав ухом к двери, Яра ждала ответа.
– Пусти, деточка, – проскрипел старческий голос, – околею сейчас.
Яра подумала: негоже старых людей бояться, и отодвинула засов. Дверь тут же распахнулась на всю ширину, только что с петель не слетела, явив девушке скрюченную фигуру, в припорошенной снегом душегрее. Незнакомка шустро проковыляла мимо опешившей хозяйки и направилась к столу. Немного потоптавшись на месте, она уселась на резную лавку.
– Что ж ты, бабушка, по темну шастаешь? Не боишься ничего? – спросила Яра, вглядываясь в лицо старушке.
– Дай-ка мне, внученька, водицы испить, – попросила пожилая гостья, будто и не слышала вопрос Яры.
Девушка вздохнула, смирившись со странностями незнакомки.
«А может, это и не странности вовсе. Вдруг она на ухо туга. Вон, какая старенькая! Как только душа в теле держится!» – пристыдила себя Яра и закрыла дверь.
Кадушка с водой стояла как раз возле входа, там же и ковш висел. Зачерпнув воды, девушка поднесла его ночной гостье. Та жадно припала к подношению, роняя капли на душегрею.
Прямо на глазах Яры старуха стала меняться – сморщенная кожа на руках и лице разгладилась и побелела, спина распрямилась, а седые лохмы, торчащие из под платка, заблестели живым серебром. И вот на лавке уже сидела молодая женщина. Утерев тыльной стороной ладони влажные алые губы, она распахнула нечеловечьи зеленые глаза. Незнакомка поставила на стол посудину и обратилась к застывшей посреди комнаты девушке:
– Вам, людям, все равно, что водная нечисть по зиме почивает, вам лишь бы свое взять. Да?
Яра от потрясения не могла и слова вымолвить, так и стояла, открыв рот и хлопая глазами. Только одно она поняла: корила ее гостья в шутку и беззлобно.
– Ну, что ты так застыла! – всплеснула руками женщина и рассмеялась, но не с издевкой, а будто чему-то обрадовалась. – Рот закрой, а то комар залетит.
Яра не шелохнулась. Женщина покачала головой и, устало охнув, поднялась с места. Поддев указательным пальцем подбородок девушки, она захлопнула ей рот.
– Негоже девице так рот разевать – не за то примут, – вот теперь нечисть веселилась над Ярой. Впившись наглыми глазищами в перепуганные очи девушки, она промолвила нараспев, – Ну, давай! Не таи от меня желания своего заветного! Вмиг исполню волю твою и пойду досыпать.
В подтверждение своих слов женщина зевнула, показав чуть заостренные зубы.
Яра прочистила иссохшее от волнения и страха жерло (13) и тихо спросила:
– А ты кто?
Уперев руки в бока, гостья запрокинула голову и расхохоталась. А как отсмеялась, заговорила:
– Я кто?! Поди, только мыши в подполе меня не знают (*)! Батюшка Марой нарек, а по роду из мавок. Так что, желать будешь чего? Поторопись, мне уговор с отцом твоим исполнить надо, не по нраву должной перед людьми быть!
– Так я, это… не думала еще, – растерялась Яра.
– Вот так дела! – с удивлением воскликнула Мара, хлопнув себя по стёгнам (14). – Обычно у девиц желаний, что лягушек в теплом болоте (*), а тут – трясина.
Яру такое заявление покоробило, но как ответить она не знала, потому лишь потупила очи.
– Ну, так давай я тебе пособлю, – голос нечисти вновь зажурчал ручейком, – знаю, чего ты желаешь! Милого сердцу своему ждешь. Так ведь?
Девушка несмело подняла взгляд, в котором появился интерес.
– Я только ускорю, – продолжила уговоры мавка, – все одно – суженого конем не объедешь! Только предупреждаю: жизнь твоя измениться, и до дома отчего тебе путь закрыт будет! Ну? Согласна?
От такого предложения в голове у Яры мысли запрыгали, как белки по ветвям. Что жизнь изменится – это пусть, она того и хотела, но дом оставить… Девушка огляделась по сторонам, гадая: что взять, что пригодиться? Только Мара ждать не стала. Отступив на шаг, она взмахнула рукой посолонь (15) и стукнула сложенными в щепоть перстами в лоб Яры. Падая назад и видя перед глазами мерцающую пелену, девушка поняла, что водяница прорубила брешь в яви за ее спиной, куда она сейчас и проваливалась. За воспоминаниями о недавнем прошлом, Яра и не заметила, как уснула.