А если ему удавалось стереть из памяти ее голос и выражение лица, то всплывало другое, стереть которое было невозможно, потому что оно вошло к нему в плоть и кровь: их первая ночь, когда она любила его бурно и самозабвенно, принимая его вызов и бросая вызов ему, требуя и отдавая со страстью неистовой и ослепительной.
Лишь потом, когда он узнал ее историю, его стали мучить вопросы.
Она любила его или он просто был мужчиной, оказавшимся в ее постели, когда у нее возникла в этом потребность?
Лучше использовать людей… Это она сказала.
Он хотел громко возразить, сказать, что она не такая. Но, как она уже не раз говорила ему, он ничего не знает о том, какая она на самом деле, или знает не больше, чем она сама.
Сегодня Джулия вернула себе сердце дочери, но нерешенные вопросы все еще оставались. И дело было не только в том, где жить, но и как быть с Розиной привязанностью к нему и к маленькому братишке.
Для Джулии их брак имел бы основательный, практичный смысл. Если он сейчас сделает ей предложение и она его примет, он не будет знать почему. У них будет дом, дети, они будут являть собой идеальную картинку счастливого семейства.
А он, покуда живет, так и не будет до конца уверен ни в ней, ни в ее любви.
На следующий день Винченцо узнал, почему у Джулии оказалось так много тяжелых чемоданов.
Она каким-то образом, всего за два дня в перерывах работы с адвокатами, ухитрилась скупить половину магазинов одежды в Лондоне.
Она сделала короткую стрижку и элегантную укладку, так как больше не ощущала необходимости прятать лицо от мира и от кого бы то ни было из живущих в нем.
Джулия провела черту между прошлым и будущим, и ее метаморфоза буквально потрясла его.
Если он и раньше не знал, что ей сказать, то сейчас пребывал в полнейшей растерянности.
Винченцо сосредоточился на практических вопросах, связался с фирмой, которую она назвала.
Из офиса в Милане прибыла группа людей в темных костюмах. Они осмотрели палаццо и пришли в восторг. Состоялся разговор с Джулией. Какую сумму она могла бы инвестировать? Сколько будет стоить ее работа по реставрации? Под конец они объявили, что у них уже есть на примете инвесторы, ожидающие как раз такого случая.
Они согласились с идеей приема гостей во время карнавала, где будет сделано заявление для прессы. Потом начнется серьезная работа, с тем чтобы на следующий год все было готово.
После их отъезда Винченцо обошел пустое здание, стараясь примириться с тем, что его жизнь опять поставлена с ног на голову, но на этот раз перед ним забрезжил лучик новой надежды.
– Вернуться, – пробормотал он. – Увидеть, как дом снова оживет.
– Это будет чудесно, – сказала Джулия. Она стояла чуть позади него, в тени.
Винченцо смотрел на нее и думал, что вот еще одна причина его душевного смятения: он не успел привыкнуть к ее новому облику.
Джулия словно сошла со страниц модного журнала. Элегантная, идеально ухоженная, в белой шелковой блузке и темно-синем брючном костюме. Он уловил запах ее духов – чистый и тонкий, будто аромат весеннего цветка.
Ей место во дворце, осенило его. Сейчас она стала хозяйкой ситуации, хозяйкой собственной жизни. Она вся так и излучала уверенность в себе.
Он почти чувствовал, как ее относит от него какое-то непреодолимое течение.
– Я собираюсь начать работу отсюда. – Джулия показала на большой зал.
– Но я думал, что именно здесь мы устроим прием для прессы.
– Все верно. Пусть люди увидят, что реставрационные работы ведутся.
– Понятно. Неплохая идея.
Неужели они теперь всегда будут разговаривать только о делах?
На следующий день явилась целая армия уборщиков. Джулия взяла с собой Розу, когда пошла посмотреть на их работу и зорким оком приглядеть за фресками.
– Я собираюсь устроить себе рабочее место вот здесь, за лестницей, – сказала она. – Может, даже продемонстрирую во время приема, как работает реставратор.
– Разве ты не наденешь красивое платье? огорчилась Роза.
– Если я собираюсь работать с красками, то для этого лучше всего подойдут джинсы. Но красивое платье можешь надеть ты. Например, то, о котором ты мне рассказывала, которое купила тебе мама.
– Но разве моя мама – не ты?
– Да, солнышко, но и она тоже. Тебе не нужно выбирать между нами. Будет совершенно нормально, если гы будешь любить нас обеих.
Распахнутые глаза Розы были полны радостного облегчения.
– Правда?
– Конечно, правда. У тебя две мамы. Она Mamma, а я – мамуля. Все очень просто.
Она обняла девочку, и Роза чуть повеселела, но у Джулии было такое ощущение, будто та чего-то недоговаривает. Наберись терпения, сказала себе она.
В следующий момент слова Розы ошеломили ее.
– А когда вы с дядей Винченцо поженитесь?
– Я… Откуда ты взяла, что мы поженимся?
– Но ты должна. Тогда все было бы здорово. Он же не может все время жить в гостинице.
Джулия подумала, что только ребенок всегда подходит к делу с разумной стороны. Действительно, для их брака было немало прагматических оснований.
– Для того чтобы пожениться, этого мало, вздохнула Джулия. – Люди еще должны и любить друг друга.
– Но он точно тебя любит. Хочешь, я спрошу его?
– Нет! – импульсивно воскликнула Джулия.
– Ну ладно. Я только думала…
– Солнышко, будь добра, перестань думать. Просто выброси это из головы.
Ей показалось, что она добилась своего, но секунду спустя Роза спросила:
– Это из-за Джины, да?
– Из-за кого?
– Из-за Джины, на которой он собирался жениться. Все говорят, он был от нее без ума, но это было сто лет назад.
– Да, и все еще говорят, как она спускалась по этой лестнице, а он с обожанием смотрел на нее, – не удержалась Джулия. – До сих пор, хотя прошло столько времени.
Роза посмотрела на нее умудренным взглядом.
– Может, надо заставить говорить о тебе?
Карнавал начался десятого февраля – первый день праздника веселья и вседозволенности, который будет длиться две с половиной недели.
– Аааа-ааах! – Таким роскошным вздохом Джулия приветствовала этот день, глядя в ярко-голубое небо. – Это потрясающе. Ты посмотри, какая погода!
– Солнце всегда приходит на карнавал, – сказал ей Винченцо.
Праздник был везде. Немыслимые костюмы в сочетании с таинственными масками вихрем проносились через площади и выглядывали из-за углов.
Арлекин и Коломбина, Панталоне, Пульчинелла, Пьеро, Пьеретта – все они кружились в танце на улицах, где не смолкала музыка, где царила свобода, даваемая анонимностью.
Прием должен был состояться в костюмах восемнадцатого века, и платья в этом стиле начали появляться в комнате Джулии, где они сосредоточенно исследовались, а затем возвращались в бюро проката. Роза безжалостно отметала все, что ей не нравилось.
– Мне очень нравится вот это, золотое, – сказала Джулия.
– А белое лучше, твердо заявила Роза.
Платье действительно было великолепное, из атласа и парчи, облегающее в талии. Через несколько минут Джулия уже смотрела на себя в зеркало.
Она даже была не совсем уверена, что это там за таинственное создание в расшитом блестками платье и маске, только чувствовала, что побыть им какое-то время было бы забавно.
Когда работа по уборке палаццо была закончена, они смогли временно поселиться в нескольких комнатах и руководить приготовлениями. Ожидалось пятьсот человек гостей. Часть из них были приглашены как представители прессы, другие приобрели дорогие билеты. Вся Венеция полнилась слухами, и никто не хотел пропустить это событие.
Даже малыша Карло перебазировали туда на пару ночей, ибо никакой венецианец не был слишком мал для участия в карнавале.
Как ей велела Роза, Джулия не сказала Винченцо о своем костюме. Сам Винченцо, насколько ей было известно, не готовился переодеваться в маскарадный костюм.