Третий тяжелый танк прорыва, по какому-то наитию названный славным именем товарища Ворошилова (что, кстати, сыграло немаловажную роль в его судьбе), Кировский завод изготовил по собственной инициативе. Так сказать, сверх плана.
Концепция многобашенного тяжелого танка крепко засела в головах инженеров еще с начала тридцатых годов. Однако главный конструктор ЛКЗ товарищ Котин считал, что будущее тяжелого танкостроения за однобашенными машинами. И настоял на постройке однобашенного варианта вместо изготовления второго прототипа СМК.
И не ошибся. Потому что танк получился просто уникальный.
При том же вооружении (спаренные семидесяти шести и сорока пяти миллиметровая пушки и три пулемета ДТ) и бронировании (лоб - семьдесят пять миллиметров,) КВ был легче своего старшего собрата на восемь тонн, имел меньшие размеры (при той же ширине был короче на два метра и ниже на семьдесят сантиметров) и развивал такую же максимальную скорость. Но самое главное, вместо легко воспламеняемого бензинового двигателя был оснащен дизелем. Что значительно повышало его живучесть. И без того совершенно феноменальную.
В ходе испытаний сорокапятка по просьбе экипажа была демонтирована. Потому что только мешала. Вместо нее установили четвертый пулемет ДТ. И в башне сразу стало гораздо просторней. В связи с чем резко увеличилась скорострельность трехдюймовки. Компенсировав тем самым отсутствие второй пушки.
Узнав о наглой провокации финской белогвардейщины под Майнилой, руководство Кировского завода обратилось к товарищу Жданову с предложением использовать экспериментальные танки с противоснарядным бронированием для отпора зарвавшемуся врагу.
Военный совет ЛВО поддержал инициативу завода. Все три машины были сняты с испытаний и включены в состав двадцатой тяжелой танковой бригады для последующей проверки их в боевой обстановке. Командирами танков, радистами, наводчиками и заряжающими стали кадровые военные, а водителями-механиками и техниками (мотористами и трансмиссионщиками) - инженеры и рабочие ЛКЗ и завода номер сто восемьдесят пять.
Вчера вечером отдельная рота тяжелых танков выгрузилась из спецэшелона на станции Лоунатйоки и к полуночи своим ходом прибыла к месту боя.
Чтобы вступить в бой…
9. Завязался бой упорный…
Ленинградский фронт, начало декабря 1939 г.
…Позднее, когда окончится эта короткая, но кровавая война, историки будут долго спорить какой из видов вооруженных сил первым вступил в бой с финской белогвардейщиной - авиация, флот или пехота…
Авиаторы считали, что первыми были экипажи бомбардировщиков, пересекшие границу еще до начала артподготовки. Хотя авиабомбы упали на финскую землю несколько позднее, чем артиллерийские снаряды.
Моряки утверждали, что первенство принадлежит им. Потому что морские ближние разведчики пятнадцатого морского разведывательного авиаполка ВВС Краснознаменного Балтийского флота неоднократно подвергались обстрелу во время аэрофотосъемки побережья Финского залива, которую вели всю осень. Это, во-первых. А во-вторых, флот еще в конце сентября приступил к постановке оборонительных минных заграждений в районе Стирсудден-Шепелев, выставив в общей сложности более пятисот мин. И, наконец, в-третьих. И это был главный козырь! Подводный минный заградитель «Ленинец» засыпал минами судоходные фарватеры в финских шхерах еще за сутки до начала боевых действий!
Пехотинцы в ответ на это только ухмылялись. Да, пехота включилась в процедуру лишь тридцатого ноября. И поднялась из окопов после окончания артобстрела и бомбового удара. Зато первой ступила на вражескую землю! Сапогами! И этот аргумент крыть было уже нечем. Ни морякам, ни летчикам.
В отличие от пограничников. Которые точно знали, что раньше всех в схватку с озверевшим врагом вступили погранвойска НКВД.
И не потому, что все последние годы на советско-финской границе ни на день не прекращались провокации и погибали бойцы и командиры в зеленых фуражках. И даже не потому, что резервный взвод Майнильской погранзаставы еще до начала артподготовки снял часовых и захватил мост через реку Сестру. И прошелся по нему своими сапогами. На полчаса раньше, чем пехота.
А потому, что первый выстрел в этой войне сделали бойцы шестого пограничного полка НКВД. Из восьмидесяти двух миллиметрового миномета. Еще двадцать шестого ноября. Хотя об этом никто и не знал. Кроме тех, кому положено. В связи, с чем пограничники о своем первенстве и помалкивали. И это было к лучшему. Хотя бы потому, что выпущенные ими мины разорвались на советской территории.
Впрочем, в Рабоче-Крестьянской Красной Армии имелся род войск, представители которого были вне конкуренции в вопросе о том, кто же на самом деле нанес первый удар по врагу, первым ступил на финскую землю и сделал первый выстрел.
Этот, самый молодой в Красной Армии, род войск был создан три месяца назад, когда в соответствии с Приказом наркома обороны СССР номер ноль триста двадцать девять было сформировано Управление воздушно-десантных войск РККА.
Товарищ Сталин очень высоко оценил результаты Харбинской воздушно-десантной операции, убедительно доказавшей, что десант (парашютный и посадочный) способен самостоятельно захватывать и удерживать важные рубежи во вражеском тылу, а не только совершать диверсии на коммуникациях и оказывать содействие наземным войскам в окружении и уничтожении противника, как это считалось раньше.
Начальником ВДВ был назначен Герой Советского Союза комбриг Затевахин, командир прославившейся в боях на реке Халхин-Гол и в Китае двести двенадцатой дважды Краснознаменной отдельной воздушно-десантной бригады…
К середине ноября в Ленинградском военном округе были сосредоточены все семь имевшихся в Красной Армии воздушно-десантных бригад, а также сформировано два корпусных управления, которые вошли в состав Тринадцатой армии.
В первый воздушно-десантный корпус комбрига Безуглого была включена двести первая отдельная воздушно-десантная бригада имени С.М.Кирова, дислоцирующаяся в Пушкине. А также двести четвертая и двести четырнадцатая отдельные воздушно-десантные бригады, спешно переброшенные туда же из Киевского и Белорусского военных округов. Во второй корпус под командованием полковника Левашова вошли прибывшие с Дальнего Востока двести вторая, двести одиннадцатая и двести двенадцатая дважды Краснознаменная отдельные воздушно-десантные бригады.
Двухсотая отдельная ордена Ленина воздушно-десантная бригада особого назначения имени Я.Д.Мошковского так и осталась отдельной. Особого назначения.
В ноль часов ноль минут тридцатого ноября с Пулковского аэродрома один за другим в ночное небо поднялись двадцать четыре тяжелых бомбардировщика ТБ-3 с первым парашютно-десантным батальоном двести первой отдельной воздушно-десантной бригады имени С.М.Кирова на борту. Поднялись, построились на кругу и двинулись на северо-восток. К Ладожскому озеру.
Полтора часа спустя, в десяти километрах южнее Кякисалми, ТБ повернули на запад. А когда вышли к озеру Вуокса, взяли курс на юг и снизились до пятисот метров. Перестроившись из пеленга в колонну и увеличив дистанцию до полукилометра.
Штурман головного самолета высунулся из своей кабины и поднял белый флажок. И по цепочке десантников, теснящихся в чреве бомбардировщика, полетела команда «Приготовиться!».
Командир первого тяжелобомбардировочного авиаполка полковник Филиппов, лично возглавивший первый боевой вылет своего полка, поморгал габаритными огнями. И выключил их нафиг. А потом распахнул бомболюки…
В каждом бомбардировщике находился один взвод. Тридцать парашютистов в узком не приспособленном для транспортировки десанта фюзеляже. С основным (на спине) и запасным (на животе) парашютами. С самозарядной винтовкой на левом плече, стволом вниз. И малой саперной лопатой на боку в унифицированном чехле (с двумя ручными гранатами в кармашках), черенком вверх. С двумя патронными сумками (с патронами и взрывчаткой), продуктовой сумкой, фляжкой и боевым ножом на поясе. И подсумком для магазинов СВТ. Там же. У пулеметчиков винтовок не было. Они прыгали со своими дегтяревыми. И пистолетами ТТ (в качестве личного оружия).