Летавшие на самолетах с открытыми кабинами летчики защищали лица не только очками, но и шелковыми масками. Такие маски меньше обмерзали, чем шерстяные или меховые. Кислородные маски, применявшиеся на больших высотах, тоже служили защитой от холода.
Летные унты, крытые лохматым собачьим мехом, летчики носили не только зимой, но в финскую кампанию обойтись без такой обуви было невозможно. Голенища унтов изнутри подбивались толстым мягким войлоком или ватином, а стопа в теплом вязаном носке согревалась овчиной, которой утеплялись головки. На носки могли надеваться «унтята» — сшитые из тонкой овчины мягкие сапожки-носки. Головки унтов из прочной юфти перетягивались по подъему ремешками с пряжками, ремешки подхватывали меховые голенища под коленями. Ушки для подтягивания голенищ можно было прикреплять к кольцам на боковых швах штанин комбинезона. Толстенные прошитые подошвы унтов обычно не имели кожаных или резиновых подметок — несколько слоев войлока защищали и от холода и от влаги. Унты весили немало, но и предназначались не для скорой ходьбы.
Носили унты все члены экипажей самолетов— и командир и младший стрелок. Летчик в меховом комбинезоне и лохматых унтах походил на медведя. Даже походка в этой громоздкой одежде становилась по-медвежьи развалистой.
Если позволяла температура воздуха, летчики поднимались в воздух не в тяжелых и толстых комбинезонах, а в регланах. Шерстяное белье, суконная гимнастерка с поддетым под нее свитером, суконная подкладка реглана, шлем, собачьи унты, мягкие пятипалые перчатки с большими раструбами, затянутые у запястий ремешками и полностью подложенные овчиной, не давали пилоту замерзнуть за час полета на истребителе.
Технический состав, обслуживавший самолеты, носил молескиновые синие куртки на меху и штаны с высоким корсажем на плечевых лямках. Техники, подолгу работавшие на морозе, обувались в валенки Но руки, соприкасавшиеся с промерзшим металлом, от холода уберечь было трудно, не помогали и меховые рукавицы.
Техники, работавшие на тыловых аэродромах, тем не менее, подвешивали к поясным ремням кобуры. На войне надо быть при оружии, даже если до линии фронта не меньше полусотни километров.
КАБИНЕТНЫЕ ТЕОРИИ И БОЕВАЯ ПРАКТИКА
Боевая подготовка мирного времени во многом носила теоретический характер, не выдержавший испытаний боями в суровом финском климате. Ценой крови обходились и умозрительные построения военных теоретиков, приходившие в противоречие с реалиями войны. Многое, не имевшее аналогов в международной военной практике, изобреталось непосредственно на поле боя, на одной из самых необычных войн в истории. Многое из того, что приходилось— опять же ценою крови — преодолевать сражающимся войскам, было следствием головотяпства и некомпетентности командиров, политработников, штабистов, интендантов всех уровней, циничным и лицемерным отношением «вождей» к рядовым труженикам войны.
Калейдоскоп приведенных ниже фактов и подробностей, почерпнутых из прессы и литературы, дает далекую от барабанно-трескучей пропаганды картину того, как действовали и выглядели на Зимней войне воины Красной Армии.
Свидетельствует командир отличившейся при прорыве линии Маннергейма 173-й стрелковой дивизии Ф. Ф.Алябушев — действие происходит во второй половине декабря:
«Стояли морозы в 35–40 градусов. Бойцы ютились в норах. Землянок не было. В такой обстановке трудно было вести серьезную борьбу с противником, которая требовала тщательной подготовки, точного плана.
Необходима было как можно скорее обогреть и ободрить бойцов Построили землянки, поставили в них печи. Получили перчатки, валенки, телогрейки, а для командного состава еще и полушубки. Усилили питание».
Полушубок тоже не всегда соответствовал условиям. Д. Ортенберг описывает, как ехал писатель Петр Павленко спецкором армейской газеты в Ухту, — «одетый уже по-зимнему, в черном полушубке в черных валенках по самые колени и черной же шапке-ушанке, — словом, в обмундировании, совсем не гармонировавшем с белым зимним пейзажем Севера».
Длиннополые шинели из прочного сукна цеплялись за колючую проволоку, и застрявший в заграждениях красноармеец попадал под огонь финнов. Маскировочные балахоны на бегу путались в ногах, капюшон сползал на каску, а сдвинувшаяся на глаза каска закрывала обзор — достаточно было слабо затонуть шнурки или подбородный ремешок. Споткнувшийся или полуослепший боец становился мишенью.