"О. Это круто".
"Это было весело. Я не катался уже много лет. Мы приезжали в Биг Беар, когда были детьми. Мне нравилось кататься на тюбинге, но я ненавидел тянуть эту чертову шину вверх по склону, когда мы достигали дна. Сейчас там есть волшебный ковер".
Я усмехнулся. "Мило. Звучит расслабляюще. И так как тебе не пришлось изнурять себя, поднимаясь на холм снова и снова, я уверен, у тебя будет много энергии, чтобы кататься завтра. Не беспокойся об экипировке. Мы можем встретиться пораньше и взять напрокат ваше снаряжение, пока не стало много народу. Думаю, они открываются в восемь тридцать. Я проверю".
"Не беспокойся. Я не пойду", – настаивал он, положив руку рядом с моей.
Я обхватил его мизинец, что должно было стать возмездием. Но я не отпустил его, и он не отстранился, так что на мгновение или два мы держались за руки. Вроде того. Это было скорее игриво, чем навязчиво, но это перешло ту грань, которую мы оба, конечно, избежали бы в прошлом. Не было смысла отрицать, что что–то изменилось.
"Что ты будешь делать вместо этого?"
"Наверное, читать. Охлаждаться". Дрю пожал плечами.
Я нахмурил брови. "Ты собираешься закончить вязание, пока будешь этим заниматься?"
Дрю захихикал, его глаза весело заблестели. "Может быть. Не думаю, что у нас одинаковый уровень мастерства".
"Понятно. Ты боишься, что я буду лучше тебя. И, наверное, ты прав", – ответил я совершенно искренне.
"Такой скромный".
"Нет смысла скромничать. Я лучший лыжник, чем игрок в водное поло".
"Как это?" Дрю потянул пальцы, усмехнувшись, когда я крепче сжал их.
Он не жаловался и не настаивал на своем, поэтому я заговорил быстро, чтобы отвлечь его.
"Я говорил тебе, что я из Мамонта. Я вырос с горой на заднем дворе. Наш дом выходил на Каньон Экспресс. Я помню то зудящее чувство, которое я испытывал, когда ел кашу в детстве и слышал лыжников и сноубордистов снаружи. Я не мог дождаться момента, когда смогу выйти туда".
"Сколько тебе было лет, когда ты научился?"
"Я не знаю... может быть, три? Мне это нравилось. Я был в каждой лыжной команде, которую предлагали в этом районе, до самой средней школы. Я и сейчас там в команде, но это уже более обычное дело. Я записываюсь только тогда, когда знаю, что у меня нет конфликтов в школе или на работе. Вообще–то у меня турнир через две недели".
Дрю сузил глаза, наклонившись вперед. "Как ты перешел от лыж к водному поло? Я знаю, ты сказал, что на пляже нет снега, и ты хотел попробовать что–то новое, но почему именно водное поло?".
"Я попал в этот спорт случайно. Я состою в лыжном клубе кампуса вместе с парой игроков в водное поло. Они присоединились к первокурсникам перед началом сезона. Они объяснили, что у них может быть несколько конфликтов по времени из–за тренировок или игр, а я такой: "Чувак, что это за хрень – водное поло?" Я уверен, что сказал им, что это звучит отстойно. Тогда они предложили мне попробовать себя в команде. Это была шутка. Я решил, что они задолжают мне контрабандную упаковку пива, и мы посмеемся над этим во время нашей следующей лыжной прогулки. Но мне понравилось и... я чертовски хорош в этом".
"Ты не очень хорошо справляешься со скромностью, да?"
Я фыркнул и рассмеялся. "Что я могу сказать? Когда ты понял, ты понял. История забавная, потому что да, я хороший пловец, но им нужен был большой парень. Кто–то сильный и выносливый, способный отбиться от нескольких защитников и при этом забить гол. Может быть, я не был самым быстрым парнем в воде, но у меня определенно были мускулы".
"Я не так много знаю о водном поло. На какой позиции ты играешь?"
"Сет. Некоторые называют ее центральной или двухметровой. Вот как это работает". Я раскрыл свою салфетку и расправил края. "Это бассейн. Ворота находятся на противоположных концах. В каждой команде по шесть игроков и вратарь. Эти шесть парней могут меняться и делать то, что им нужно коллективно, чтобы забить гол, но в теории они хотят, чтобы я плыл впереди и в центре и бросал гребаную ракету в сетку. И чтобы меня не утопили в процессе".
"Легко", – поддразнил он с однобокой ухмылкой.
"Да, точно", – хмыкнул я. "Хорошо, что я много занимался борьбой со своим братом. Мы выбивали друг из друга все дерьмо. Серьезно. Когда я рос, драка из–за пульта дистанционного управления или видеоигры почти всегда приводила к потенциальной травме. А потом мама приходила с работы и обнаруживала, что лампы перевернуты, подушки разбросаны повсюду, а мы с Таем бросаемся друг на друга. Скажем так, она была недовольна".
"А где был твой отец?"
"У меня такого нет".
"О. Извини."
Я отмахнулся от него. "Не стоит. Я никогда не знал этого парня. Он был лыжным инструктором из Новой Зеландии, который преподавал с мамой в домике. У него была рабочая виза, так что он мог попасть зимой на два полушария и никогда не скучать по снегу. Она редко говорит о нем, а когда говорит, то называет его Питером Пэном. Он никогда не хотел взрослеть. Это объясняет, почему он не вернулся в Мамонт, когда она сказала ему, что беременна близнецами".
"Господи, он звучит как инструмент".
"Да. Я не часто думаю о нем. Единственный раз, когда он отдаленно входит в мои мысли, это когда я слышу фразу "Питер Пэн". Мне нравится веселиться, но я не хочу быть этим парнем. Никогда". Я отхлебнул пива и проглотил, затем спросил: "А ты? Какая у тебя семья?"
"Они хорошие люди. Мои родители живут в Оушенсайде. У меня есть два старших брата. Они оба женаты. У Тома, самого старшего, трое детей. А Марк, тот, что снимал здесь квартиру, только что женился прошлым летом. Без сомнения, скоро я снова стану дядей", – сказал он с улыбкой.
"Значит, они знают, что ты гей".
Дрю наклонил голову. "Да. Я узнал об этом до поступления в колледж, а сейчас мне двадцать восемь, так что на данный момент это старая новость. Мой отец – бывший военный. Ему потребовалось больше времени, чтобы принять это, но сейчас у нас все в порядке".
"Я рад."
"Я тоже. Знаешь, что забавно?"
"Что?"
"Моя семья думает, что я немного Питер Пэн".
"Ты?" Я насмехаюсь. "Не может быть. У тебя две работы, и ты получаешь степень магистра. Ты не смогла бы погрузиться в более взрослую жизнь, даже если бы попытался. Я был потрясен, что ты взял выходные".
"Мне это было нужно. Я так перегорел сейчас. Школа начинается на следующей неделе, и я должен быть морально готов к тому, чтобы все это преодолеть".
"Ты собираешься уволиться с одной из своих работ?"
"Не сразу. Но, вероятно, мне придется уведомить об этом в баре. Хотя на самом деле я этого не хочу. Мне нравится эта работа. У меня хорошо получается".
Я усмехнулся. "Ммм, понятно. Что делает тебя лучшим барменом в Лонг–Бич?".
Дрю забавно поджал губы. "Я не говорил, что я лучший. Я просто лучше, чем я думал. Я не знаю, как я попал в ресторанный бизнес, но я был официантом, сервером, хозяином, официантом, менеджером и барменом. Единственная работа, которая заставляла меня нервничать, – это работа за барной стойкой. Я боялся, что не справлюсь с людьми. Я представлял себе, как кто–то вываливает всю душу о своих прогнивших бывших, проблемах с деньгами, работой... и не знал, как реагировать. Оказалось, что если придерживаться мелочей, то не ошибешься".
Я усмехнулся. "Как это работает? Подожди. Покажи мне. Представь, что мы в баре и..."
"Мы и есть в баре".
"Да, да, умник. Не отвлекайся", – укорил я. "Ты – бармен, а я занимаю место в твоей секции, заказываю мартини с кучей инструкций. Сухой, взболтанный, перемешанный, грязный, со льдом, двенадцать оливок, два лука... все дела".
Дрю прищурился. "Этот коктейль невозможно... и нереально пить".
"Да ладно, мы тут играем". Я театрально прочистил горло. "Бармен, это был тяжелый день. Я буду мартини с..."
"Как насчет пива, сэр?"
"Звучит неплохо". Я подождал немного. "Итак, здесь ты спрашиваешь о моем дне, верно?"
"Нет, я не делаю этого, если не знаю тебя хорошо. Никогда не задаю грубых личных вопросов. Ты можешь быть моим единственным клиентом в течение пяти минут, прежде чем откроются шлюзы и я попытаюсь вспомнить десять заказов на напитки и кому они принадлежат. Если я спрошу, как прошел день, и он окажется плохим, ты захочешь вывалить на меня все, как будто я твой психотерапевт. Я буду выглядеть настоящим засранцем, когда мне придется бросить тебя, чтобы позаботиться о других клиентах. И если честно, я немного чувствителен. Если ты расскажешь мне что–то ужасное, я буду переживать за тебя, пока буду смешивать джин–джимлеты".