— Ты шутишь? Я тебя серьезно спрашиваю!
— Серьезно, в универмаг к папе я не пойду.
— Но почему? Почему?
— Не лежит у меня душа к торговле!
— К чему же она у тебя лежит? Может быть, ты хочешь стать водителем троллейбуса, как капитан Трегубов?
— Это лучше, но тоже не по мне.
— Может быть, проводником комбинированного вагона на Московско-Рязанской железной дороге?
Константин молча пожимает плечами.
— Так чего же ты хочешь? — повысив голос, с раздражением спрашивает Светлана.
— Я хочу остаться здесь.
— В колхозе?!
— Да.
Светлана с недоумением смотрит на мужа: «Остаться в колхозе — что у него за дикая мысль?! Отказаться от Москвы — уж не спятил ли с ума, муженек? Там, в универмаге, оклад полторы тысячи, а тут что? Мешок мякины да охапка соломы? А где здесь жить? В этой вонючей избе? В этом клоповнике? Без гастронома, без парикмахерской, без ванной? А в Москве можно жить вместе с папой и мамой. У них две комнаты — одну они уступают. И питались бы вместе с ними. Мама хорошо готовит. Она и за Леночкой смотрит… Господи, ну зачем ему этот колхоз?!»
— Что ты будешь здесь делать? — спрашивает Светлана после минутного молчания.
— Пока в свинарнике поработаю…
— Где?
— На свиноферме.
— Кем? Директором?
— Ну, куда уж мне директором! Да тут и должности такой нет.
— Кем же?
— Свинарем!
В глазах Светланы испуг.
— Как свинарем?
— А так!..
Теперь Светлана смотрит на мужа растерянно:
— Костя! Ты рехнулся! А как же я? А Леночка?
— И тебе здесь работа найдется. И для дочки школа есть.
Светлана тяжело вздыхает и отодвигается от Константина. Она сутулится, облокотившись на колени. Хмурится и молчит. В глазах у нее сверкают слезы.
«Сумасброд! — мысленно ругает Светлана мужа. — С тобой не жизнь, а мученье. Я и в Дрездене не жила, а прозябала. Ты всегда на стрельбах, в походах, на маневрах — и днем и ночью со своими солдатами, а я умирала со скуки. Теперь ты хочешь уморить меня здесь, в деревне. В Москве я могу работать. Папа обещает устроить меня в ГУМ — в справочное бюро. А здесь? Что я буду делать в Подлипках? Коров доить? Боже мой, кошмар какой-то! А что будет с Леночкой? Я хотела отдать ее в музыкальное училище, у нее прекрасный слух!..»
Константин видит, как у Светланы по-детски плаксиво полураскрылись губы и по щеке катится слеза. Ему жалко жену. Она в деревне никогда не жила; родилась и выросла в Москве, привыкла к комфорту. Что и говорить, в Подлипках ей будет трудно. Но что же делать? Трудно, но жить можно. Живут же другие!
— Света, я не хотел тебя огорчать, — говорит Константин. — Но как же мне быть, когда односельчане умоляют: «Беда! Выручи!». И парторганизация просит: «Помоги!». Отказаться?! Какой бы я был после этого коммунист! Пойми, это не каприз, не прихоть, а мой партийный долг!
— A-а, долг! — Светлана откидывается на спинку дивана и вытирает платком глаза. — Когда тебя просят колхозники — тут у тебя долг, отказаться никак нельзя! А когда тебя просит жена — какой тут долг?! Со мной можно не считаться!..
— Это ты напрасно, Света! Я хочу, чтоб и тебе и Леночке было хорошо. А чем здесь плохо? Свежий воздух! Тишина!..
— Не хочу я тишины! Что я, старуха?
— Ну, хорошо… Это не надолго! Может быть, на год, на два, пока колхоз не встанет на ноги…
— Эту песню я уже слышала. Ты ведь и раньше мне пел: «В Дрездене мы только год-другой!..»
«Нет, — думает Константин, — уговоры тут не помогут. Светлана не хочет жить в Подлипках. Это ясно. Что же делать? Махнуть рукой на колхоз и уехать вместе с женой в Москву? Оставить односельчан в беде? Обмануть и мать, и Аню, и Лешу Курдюмова, и Арину Ивановну? Нет, не могу! О Москве не может быть и речи. Дал слово — держись! Пусть Светлана в Москву возвращается одна. Пусть там на досуге обо всем подумает — авось горячка пройдет и все утрясется. Тяжело будет без нее, но что поделаешь? Буду скучать по ней, тосковать о дочке. Ах, Лена, Леночка, в косе бела ленточка!..»
Светлана сгорбилась, замкнулась, притаилась со своими мыслями. Теперь она ругает себя: «Дура я, дура! Зачем я вышла за него замуж?! Ведь мама меня предупреждала: «Брось ты его! Подумаешь, офицерские погоны, ордена да медали! Видимость одна! Деревенский лапоть — вот он кто! Ты девушка с запросами, он тебя не сможет обеспечить». Как она была права! Почему я не послушала ее? Маме хотелось, чтоб я вышла за Вадима Крючкова. Он — молодой ученый. Получал большой оклад. И свой дом в Салтыковке. Как он за мной ухаживал! Сколько комплиментов, сколько подарков приносил! Отказала! Променяла на этого анику-воина! На свинаря променяла!..»