Акулина поправляет очки и склоняется над столом. С листа на нее смотрит корова. Она стоит на задних ногах, а передними держит гармошку. Ее рот широко открыт…
— Господи! Что же это такое? — с деланным испугом спрашивает Акулина.
— Она поет частушки! — поясняет Аня.
— Какие частушки?
— А вот послушай! — И Аня читает нараспев:
— А ведь складно! — удивляется Акулина.
— А вот о трактористах! — Аня указывает на другой рисунок. Возле круглой чугунной печки сидят чумазые парни в комбинезонах, в ватниках и курят. Под рисунком подпись в стихах…
— Ты читай вслух! — приказывает Акулина, видя, что сын читает про себя. — И я послушаю!
— Что ж, можно и вслух! — Константин смотрит на Настю. Та, встретившись с его взглядом, краснеет и опускает глаза.
Константин читает:
Константин умолк. Акулина усмехается:
— Ловко! А? Так их и надо! А то больно обленились!
И к девушкам:
— Кто же это придумал?
И Константин интересуется:
— В самом деле, где вы откопали такого поэта? Кто вам пишет стихи?
— Это редакционная тайна, — говорит Аня и лукавыми, смеющимися глазами показывает на Настю.
Константин свертывает стенгазету в трубку и передает ее Цветковой.
— Молодцы! Можете вывешивать!
Потом садится на диван и берет книгу. Акулина молча продолжает вязать. Аня и Настя отходят к подтопку и там о чем-то перешептываются. За окном по-прежнему воет вьюга.
Вдруг, заглушая злобное завывание вьюги, за окном раздается песня — нестройная, разноголосая, дикая, как эта метель. Голоса пьяные, хриплые. Что они поют? Кажется, песню о горькой рябинушке…
Злая вьюга подхватывает голоса и уносит их куда-то в метельную ночь.
Песня замирает. Акулина с тревогой смотрит на сына: как он? обиделся? Аня с виноватым видом подходит к окну, заглядывает в него и шепчет: «Хулиганы какие-то!». А Настю дикая песня словно парализовала; девушка замерла, боясь встретиться взглядом с Константином. Кажется, лишь сам Константин остается спокойным. Он задумчиво смотрит в окно, как будто бы ожидая, не послышится ли песня вновь. Потом закрывает книгу, хлопает ей по колену.
— А здорово! — восклицает он. — Молодцы! В цель попали! Прямо в яблочко!
И улыбается. Улыбка у него грустная…
5
— Ольга Сальникова приехала, — говорит за завтраком Надюха.
«Она вернется к своим коровам, а как же я?» — с тревогой думает Аня.
После завтрака она идет к Ольге. Та успокаивает Аню.
— Была я в конторе, — говорит Сальникова. — Дали мне других коров, за которыми Зина Носкова ходила.
— А как же Зина? — спрашивает Аня.
— Ее в подсосное отделение перевели.
У Сальниковой просторная изба, теплая и уютная. «Вот бы где провести беседу с доярками!» — думает Аня. На ферме и в клубе холодно.
— Тетя Оля! Можно у вас собрать доярок? Побеседовать часок.
Сальникова не возражает:
— Что ж, собирайтесь! Места не просидите!
К первой беседе с доярками Аня готовилась целую неделю. Каждый день заходила в клуб, просматривала газеты, делала выписки. Советовалась с дядей Костей, как составить план выступления, как вести беседу, чтоб она была интересной, увлекательной.
Аня решила провести беседу в тот же день в обеденный перерыв.
На беседу пришли все доярки. С ними и Зина Носкова. Пришли прямо с фермы и, не раздеваясь, расселись вокруг стола.
…Аня рассказывает о лучших доярках страны, надоивших по семь-восемь тысяч килограммов молока от каждой коровы в год; о передовых доярках Подмосковья, которые перешли на беспривязный метод содержания скота и доят по сто сорок коров каждая; о конвейерном доильном зале в станице Киевской, Краснодарского края, где две доярки и механик обслуживают шестьсот коров…