— К Мише заходил?
— Звонил я ему. Его нет в Москве. Он в командировке.
— Вернешься — зайди к нему, поговори…
— Зайду.
Константин уверен, что устроиться на работу ему не так уж трудно. Возможностей немало. Можно стать пропагандистом, культработником, например директором Дома культуры или кинотеатра. Можно поступить на завод и овладеть новой профессией. В этом деле брат Миша, конечно, ему поможет. В конце концов, можно пойти и по торговой части, воспользовавшись услугой тестя. Только зачем спешить? Надо сначала оглядеться и отдохнуть недельку-другую…
— Ну как ты живешь, мама? — спрашивает Константин, решив перевести разговор на другую тему. — Как твое здоровье?
— Вот гляди, сынок, как я живу. Одна осталась. Годы уходят, и здоровье идет на убыль.
— А работу все не бросаешь?
— Это как же?.. — Акулина смотрит на сына с удивлением.
— Мама, у тебя годы подошли. Тебе и отдохнуть не грех. Никто тебя не осудит.
Удивление во взгляде матери сменяется укором.
— И ты тоже хоронить меня собрался! Как будто я и на ногах не стою. Как это так — бросить работу? И как мне тогда быть? Куда себя девать? Нет, пока ноги мои двигаются, пока глаза мои глядят, буду работать!
— Дело твое! — вздыхает сын. — А как Аня? Ты писала, что она в Москве…
— Да, там работает. Миша где-то у себя пристроил.
— И живет у Миши?
— У него.
— Ну как она, довольна?
— О родном доме тоскует, сиротка. Думаю, не уживется она там, вернется сюда.
— А как дела в колхозе?
— Да нечем похвалиться-то…
Рассказывает Акулина о колхозных делах, а сама все на ходики посматривает.
— Заговорилась я с тобой. Мне бы уж на ферме быть!
Быстро одевается и на ходу добавляет:
— Если кушать хочешь, щи и каша в печке. Сам достанешь!
И уходит.
4
После обеда Константин Ласкин выходит на крыльцо. С удивлением рассматривает новый дом соседа Корнея Лукича Носкова. Ну и махина! Метров десять в длину да столько же в ширину. Шесть окон на улицу, четыре окна на проулок. Стены выкрашены в темно-синий цвет, а резные наличники на окнах — в ярко-желтый. Крыша шиферная. К дому примыкает огромный тесовый двор, покрытый толем. А дальше — сад и огород. Все это обнесено высоким глухим забором из горбыля, поверх которого протянута колючая проволока. Крепость!
Константин идет по улице. Ему интересно посмотреть, какие внешние перемены произошли в Подлипках за последние годы. Тут все те же избы, знакомые с детства, бревенчатые, крытые то щепой, то железом, то шифером. Они уже потемнели от времени. Некоторые из них были построены полвека назад. Вот приземистая, покосившаяся изба с вывеской над крыльцом: «Почта». Этой избе около семидесяти лет. А рядом новый, еще пахнущий смолой, отливающий сосновой желтизной дом бригадира Григория Ефимова, ровесника Константина. Вот старый клуб с выщербленным, изрезанным крыльцом. На перилах этого крыльца и Костя Ласкин когда-то (еще до войны) вырезал перочинным ножом свое имя. И школа-семилетка в длинном приземистом сером здании, окруженном густым кольцом разросшейся акации. Здесь он учился. И контора колхоза все в том же доме, в каком была и до войны.
На отшибе, за оврагом, стоит дом без окон, без дверей, без крыши. Когда-то в этом доме была колхозная баня. Была да сплыла. И теперь никто толком не может рассказать, как это случилось. Сначала кто-то выворотил из печи котел и унес его. Потом из бани пропали кадки и шайки. Скоро и дверь сняли, и пол выломали. И пошло, и пошло! Ободрали баню догола. Нет теперь в Подлипках бани.
Константин выходит на окраину деревни. Но какая это окраина! Она смыкается с новым колхозным поселком — производственным центром колхоза. Невдалеке раскинулось огромное здание молочнотоварной фермы. Константин помнит: строительство этой МТФ закончили шесть лет назад, перед его свадьбой. А рядом огромный тесовый сарай-склад. Он построен после. И новое здание из серого кирпича с большими окнами. В окнах железные решетки. Стекла закопченные, с грязными потеками. Перед широкими воротами, ведущими в дом, стоит трактор. Механическая мастерская!
Но что это? За механической мастерской открывается невиданное зрелище. На огромном пустыре под открытым небом стоят машины: тракторы, комбайны, сеялки и многие другие. Наполовину, а то и больше они занесены снегом. Их тут много. Если бы подсчитать, какой убыток понесет колхоз! На деньги, которые съест ржа, наверное, можно построить не одну баню да и клуб в придачу!