* * *
Прямо на поросшем травой пустыре, пересеченном железной дорогой, которая, если судить по ржавчине на рельсах, не использовалась уже многие годы, покосившись на один бок, торчала ветхая будка Кабины Уединения. На ее выцветшем боку еще сохранились остатки какой-то рекламы. Непонятно было, кто ее водрузил на этот пустырь, и уж тем более было удивительно, кто мог ею теперь пользоваться вокруг были дома с окнами, заколоченными досками, а ближайшим обитаемым островком являлся закопченный ангар столетнего гаража, возле которого в кучах металлического лома с утра до вечера с непонятной целью ковырялись несколько людей в промасленных комбинезонах. Наверное, кабина их заинтересовала бы только в том случае, если она была бы сделана из металла... Зато обзор отсюда подъезда той кирпичной махины, в которой проживал Букатин, был превосходным. Грех было не воспользоваться таким наблюдательным пунктом. Не зря полицейские полагали, что Кабины Уединения, эти расставленные в общественных местах сооружения из анизотропного стекла, похожие на увеличенные во много раз капли и именуемые в народе "изоляторами", были изначально предназначены исключительно для засад да скрытой слежки... Оглядевшись, чтобы убедиться в отсутствии других наблюдателей - за ним, а не за зданием - капитан Сверр подкрался к Кабине и дернул ручку. Но она не поддалась. Судя по всему, "изолятор" уже был кем-то занят. Словно подтверждая это предположение, из Кабины донеслась грязная и очень угрожающая брань. Сверр знал, что замок в двери Кабины - чисто символический, а посему извлек свой пистолет и Жетон и предоставил обитателю Кабины десять секунд для выбора: или добровольно очистить помещение - или получить пулю в лоб за сопротивление полицейскому, находящемуся при исполнении... Как и следовало ожидать, тот выбрал первый вариант и, что-то бурча себе под нос, вывалился из Кабины задолго до истечения установленного Сверром срока и кинулся за угол ближайшего барака. Сверр занял освободившееся место и вынужден был некоторое время адаптироваться к некоему подобию газовой атаки. Судя по стойкости ароматов внутри Кабины, бродягу, использовавшего ее как жилище, вовсе не смущало то обстоятельство, что туалетный блок в кабине давно не функционировал. Сверр поудобнее устроился в продавленном кресле из полихлорэтана и принялся ждать. Чтобы скрасить ожидание, он включил радио с хрипящим от сырости и повреждений, но все еще достаточно разборчивым динамиком. Было раннее утро. Ожидание могло затянуться на несколько дней, но Сверр готов был сидеть столько, сколько потребуется. Он предусмотрительно запасся пищевыми суперконцентратами и "Виталайзером", позволявшим поддерживать себя в тонусе без сна и пищи в течение недели. Однако, столько ждать Сверру не пришлось. Капитан не знал, что тот, за кем он охотится, уже находится возле двери мансарды Букатина.
* * *
Вообще-то Ружина Яхина не должна была лично ехать к Букатину. По указанию Резидента ей следовало сообщить незадачливому шантажисту об отказе Ассоциации повысить оплату за его референтскую деятельность по видеосвязи. Но когда на ее десятый и сотый вызов Букатин не откликнулся, Ружина решила сама отправиться в его квартиру, местонахождение которой она установила с помощью закрытой адресно-справочной системы Информария, предназначенной для пользования полиции и специальных служб. Еще в самом начале своей скромной карьеры в качестве оператора сканера Всемирной информационно-библиотечной сети под кратким названием "Информарий" Яхина позаботилась раздобыть коды доступа к тем разделам, которые могли бы пригодиться для ее тайной деятельности. Теперь это пригодилось. Судя по адресу, Букатин жил в традиционно промышленно-складском районе, который еще во времена Москвы был пересечен товарной железной дорогой. Трущобы Марьиной Рощи... Значит, надо запастись каким-нибудь средством самозащиты. Яхина полезла в свой домашний тайничок, где среди всяких безделушек и фотографий, на которых она и ее муж стояли на фоне еще целой Останкинской телебашни, хранился старый пневматический пистолет "кроссман" (в памяти всплывал рекламный ролик, под влиянием которого она в свое время и приобрела пистолет: "Крошка-сын к отцу пришел, и спросила кроха: "Папа, "кроссман" - хорошо?"... Отец сказал: "Неплохо!"). Пистолет уместился в сумочку так, будто последняя была специально приобретена для хранения и переноски оружия, и довольная Ружина отправилась в путь. Нет-нет, она, конечно, не собиралась использовать "кроссман" для того, чтобы выбить из него предателю глаз или прострелить ногу. Хотя, если быть честной до конца перед самой собой, то эта мысль все-таки приходила ей в голову...
* * *
Ставров в это время сидел на ступеньках лестницы возле букатинской каморки, прислушиваясь к каждому шороху в подъезде. Лифт здесь был безнадежен, как раковый больной, при нажатии кнопки он только тяжко вздыхал всем своим железным нутром, пытаясь расцепить застрявшие намертво створки дверей, но ничего из этого не выходило, только где-то в глубине лифтовой шахты начинал бешено гудеть и скрежетать трос, удерживающий кабину лифта на весу и не дающий ей рухнуть с огромной высоты... Если Букатин появится, то только пешком по лестнице, и будет очень удобно подпустить его на расстояние одного марша ступенек и всадить в голову и грудь парочку горячих свинцовых пуль... Голова у Ставрова гудела от усталости, глаза то и дело слипались, и больше всего он боялся сейчас заснуть и пропустить момент приближения человека, которого он должен был пристрелить прямо здесь, в темном и грязном подъезде, ничем не напоминающем интерьер жилого модуля образца середины двадцать первого века. Все эти дни Георгий мотался по городу из конца в конец, как гончая, пытаясь отыскать следы жертв из своего списка. На его счету уже было шесть человек, Букатин должен был стать седьмым. После убийства Рольщикова что-то окончательно лопнуло в душе Ставрова, и теперь ему было все равно, кого и за что он должен был ликвидировать. Так было с ним в Чечне, когда его взводу пришлось несколько нескончаемых дней отбивать атаки озверевших боевиков, теряя одного за другим молодых ребят, которые были от копоти и грязи похожи друг на друга, как близнецы, и восприятие смертей притуплялось настолько, что наступал момент, когда можно было запросто убить вместо врага своего, случайно, не успев вовремя снять палец с изгиба спускового крючка... В подъезде было тихо, словно тут и не жил никто. Лишь время от времени где-то внизу грохали двери, слышались шаги, иногда раздавались обрывки мелодий и неразборчивые голоса. Но это всякий раз оказывалось ложной тревогой. Собственно, Ставров приходил сюда уже не в первый раз, но Букатин неизменно отсутствовал. Опрос соседей показал, что уезжать он вроде бы не собирался, однако одному Богу было известно, где его носит с утра до ночи. Наконец, Ставрову надоело таскаться сюда, как просителю на прием к большому начальнику, и он заявился прошлой ночью. К его удивлению, Букатина и посреди ночи не оказалось дома, а соседи, жившие этажом ниже, чуть ли не в один голос заявили, что накануне поздно вечером он куда-то отправился в очень странном, облегающем тело наряде. Остаток ночи прошел, вопреки ожиданиям Ставрова, незаметно, но сейчас он решил во что бы то ни стало выждать еще пару часов, прежде чем взломать дверь, ведущую в мансарду, в надежде найти внутри нечто, способное пролить свет на загадочное отсутствие бывшего "домушника"... От нечего делать Ставров в который раз стал представлять себе, как он заявится домой, как его встретят Капка и Ольга, и как Ольга ворчливо скажет, пряча облегчение: "О, явился - не запылился!.. Тебя только за смертью посылать!" - и при этом будет не подозревать, как она близка к истине, а он подхватит на руки хрупкое тельце дочурки и, уткнувшись лицом в ее легкие волосы, скажет, тоже стараясь избегать патетических фраз: "Ну-ну, это называется: редька да говно не видалися давно!", а Капка торопливо скажет, как всегда: "Чур, я буду редькой!"... Видение было настолько четким и живым, что он не сразу понял, что это начинается сон. Лишь какое-то шестое чувство, звериное ощущение предстоящей опасности заставило Ставрова вернуться в явь. На лестнице слышались чьи-то шаги, и идущий поднимался явно к мансарде. Георгий вскочил и проверил, насколько быстро он сумеет извлечь пистолет из-под полы своей курточки. Однако стрелять ему не пришлось. На лестнице вместо Букатина показалась высокая русоволосая женщина с дамской сумочкой под мышкой и в зеленом брючном костюме. У нее было красивое сосредоточенное лицо. Увидев Ставрова, который тут же расслабился, а потом снова напрягся, незнакомка остановилась, держась одной рукой за хлипкие перила, и на ее лице запечатлелось такое изумление, словно перед ней был, по меньшей мере, белый медведь. Может быть, это жена, сестра, племянница или, на худой конец, любовница Букатина? - Простите, вы сюда? - спросил Георгий, показывая на дверь квартиры Четверика. Вопрос был из разряда гениальных острот великого французского комика Луи де Фюнеса, который, озираясь в пустом зале, с искренним интересом осведомлялся: "Здесь есть кто-нибудь?", потому что никаких других дверей на этой лестничной площадке не было... Однако незнакомке, похоже, и в голову не пришло насмехаться. Она лишь машинально кивнула, не отводя своих потрясающих глаз от лица Ставрова, но продолжая загадочно молчать. Смотрела она на него, как на свой трофей. - Может быть, вы знаете, когда придет хозяин мансарды? - спросил Георгий. - А что, разве его нет? - удивилась она. - Вы давно его ждете? Ставров вздохнул и сосчитал мысленно до пяти. - Приходит к одной женщине слесарь-сантехник, - сказал он доверительным тоном, а она ему и говорит: "Я должна вас предупредить, молодой человек, что мой муж вернется домой через час!". "Но я же не в постели с вами лежу", удивляется сантехник. "Вот именно, а ведь времени у вас остается все меньше и меньше!"... Но и теперь она не улыбнулась. Просто Принцесса Несмеяна какая-то!.. - Мне он очень нужен, - сообщил Ставров. - Я понимаю, - со странной интонацией сказала незнакомка. - Но я тоже не знаю, где он сейчас... А все-таки... вы давно его ждете? - Со вчерашнего утра, - соврал Ставров. Женщина вдруг так близко подошла к Георгию, что ему показалось, будто она собирается поцеловать его, и он даже попятился, влипнув спиной в стену. - Вы только обязательно дождитесь его, - все с той же непонятной интонацией попросила она. - Он сегодня придет домой, никуда не денется!.. С такой сволочью ничего не случится, это только хорошие, порядочные люди попадают в катастрофы и становятся случайными жертвами терактов, а такие, как Четверик, живут и процветают!.. - Вообще-то, по моим сведениям, фамилия человека, который здесь живет, Букатин, - сказал Ставров. - Леонид Букатин... - Я знаю, - небрежно ответствовала женщина. - Четверик - это его бывшая кличка, он ведь уголовник со стажем... Кстати, меня зовут Ружина. Вот черт, подумал Ставров. Либо придется врать, либо выдавать свое имя первой встречной, не зная, что у нее на уме и не слишком ли хорошая у нее память на лица?.. Наконец, он решился. - А меня - Георгий... - Очень приятно, Георгий. - Она рассеянно оглянулась, словно в поисках скамейки, куда можно было бы присесть, но ничего подобного в коридоре не было. - Знаете, а ведь мы с вами - коллеги... - В каком смысле? - с невольным ужасом осведомился Ставров, с холодком по спине ожидая, что после столь многообещающего вступления его новая знакомая достанет из сумочки или из бюстгальтера какой-нибудь миниатюрный "браунинг" и выпустит в него в упор всю обойму. Только теперь Ружина улыбнулась. - Я, как и вы, работаю на Ассоциацию, - пояснила она, понизив голос до минимума. - Только, в отличие от этого негодяя, - она кивнула на дверь так, будто Букатин, затаившись за ней, подслушивал их разговор, - работаю честно и добросовестно... А вы... - Да-да, - перебил ее Георгий, приходя в себя, - я тот самый контролер, который проверяет у пассажиров билеты и который наказывает "зайцев"... оч-чень строго... Скажите, Ружина, а зачем вам понадобился Букатин? - Это долгая история, - предупредила она. - Я не уверена, что вы захотите выслушать ее... - А почему бы и нет? Времени у меня хоть отбавляй, все равно надо дождаться этого... "безбилетника"... Вот что. Никуда он от нас не уйдет. Давайте-ка мы с вами вместе позавтракаем в ближайшем кафе, и вы мне все расскажете, а потом, если хотите, мы вернемся сюда вместе, и продолжим наше бдение... Согласны? - Согласна, - снова улыбнулась Ружина. Улыбка у нее была чудесной. Они стали спускаться по лестнице, но Георгий вдруг резко остановился. - Э-э, - протянул он со смущением, - боюсь, Ружина, что наш с вами поход для подкрепления сил не состоится. - Почему? - Как ни стыдно мне в этом признаться, но у меня при себе нет достаточной суммы, - скромно признался Георгий. О том, что у него денег нет не только при себе, но и вообще, он решил умолчать. - Идемте, идемте! - решительно сказала Ружина, хватая его под руку. - За завтрак буду платить я!.. И знаете что? Не сочтите это за оскорбление, - она при этом почему-то густо покраснела, - но я вам могу дать еще денег, я как раз вчера сняла со счета Ассоциации... Возьмите, возьмите! - настойчиво сказала она, протягивая своему спутнику несколько крупных купюр, и, видя, что Ставров не намерен брать деньги, изловчившись, сунула их в нагрудный карман куртки Георгия. - Они вам наверняка еще пригодятся!.. И потом, это же не мои личные деньги, а от Конторы!.. Она была права, и Георгий не стал протестовать. На площадке между третьим и вторым этажами Ружина вдруг остановилась. - Знаете, Георгий, - колеблясь, сказала она, - я хотела бы кое о чем попросить вас... Мне, конечно, не очень удобно, но... понимаете, в интересах нашего общего дела это необходимо... Для вас это будет не так трудно, как для меня... - Я вас слушаю, только постарайтесь быть более внятной, - попросил, в свою очередь, Ставров. - Я же не тот "рентгенолог" из анекдота, который заявляет, что он всех женщин насквозь видит... Да и дело у вас, насколько я понимаю, серьезное. - Вы правы. - Она поглядела ему прямо в глаза, и в груди Ставрова что-то сжалось. Таким женщинам не на Ассоциацию работать, подумал он, а в рекламе сниматься. Или манекенщицами выступать... - Я, конечно, понимаю, что у вас есть свое задание и свой список объектов.... Но, может быть, вас не затруднит разумеется, после выполнения основного задания - убрать еще одного человека? Нет-нет, вы не подумайте, что вашими руками я свожу счеты со своими любовниками или пытаюсь избавиться от нелюбимого мужа... Этот человек - тоже предатель, только наши об этом еще не знают. А, между тем, информация, которую он поставляет нашим... должен был поставлять... имеет очень важное значение... Я вам дам его адрес и номер для видеосвязи. Мне кажется, что убить его для вас не составит особого труда... он никогда ничего тяжелее ручки в руках не держал... Она говорила "убрать" и "убить" так же просто и естественно, как другие женщины произносят "любить" и "рожать". Ставров отвел свой взгляд в сторону. - А вы уверены, что он заслуживает смерти? - пробурчал он. Ружина смешалась, и ее заминка не ускользнула от внимания Ставрова. - Я... я знаю, - немного невпопад ответила она. - Он мне сам... сам признался!.. Теперь понятно, почему она сама не могла бы выстрелить в того типа. В таких вещах, как работа на Ассоциацию, первой попавшей не признаются - значит, было между ними нечто такое, что заставляет даже эту фанатку-референтшу смущаться, когда она вспоминает злодея-предателя... - Ну, хорошо, хорошо, - сказал Ставров. - Как его зовут, этого вашего трусливого злодея? - Валерий, - сказала Ружина, комкая своими длинными изящными пальцами край сумочки. - Валерий Рувинский...