* * *
Он шел по городу, сам не зная куда... Потом, когда я буду дома, рассказать бы кому-нибудь о том, где мне пришлось побывать - но ведь не поверят мне, думал он. Даже если я поделюсь этим с самыми наивными простачками, которые доверчиво смотрят всякую фантастику и читают всякие бредни о будущем... И, кстати, не поверят они мне по той простой причине, что мне нечем будет поразить их готовое к нелепой экзотике воображение... "Ну-ну, - скажут ехидно одни, - а ну-ка скажи, Гера, как там у них организованы жизнь и быт? Небось, сплошные роботы на каждом шагу? Наверное, никто не ходит, не плавает и даже не ездит, а все без исключения летают, как птицы? И, наверно, уже нет в городах ни грязи на улицах, ни преступности, ни денег, ни самих городов! Все мыслимые проблемы решены, и остались только самые немыслимые, так ведь?". И когда я разочарую их, то отвернутся они от меня и скажут: "Извини, старик, но если тебе вчера ночью приснилось что-то из зарубежной фантастики, то не надо об этом кричать на каждом углу!"... А другие будут, наоборот, ждать от меня рассказа о том, что в будущем всё скверно и мерзко, что природа окончательно уничтожена многочисленными войнами и экологическими катастрофами, что оскотинившееся человечество раздирают войны и внутренние распри, и что улицы бывших городов напоминают воплощенный в жизнь антураж западных фантастических боевиков, и они тоже высмеют меня с моими жалкими попытками объяснить, что хотя бы чисто внешне будущее не будет не лучше и не хуже нашего времени. Да, в чем-то оно будет другим, но и эти отличия не всегда будут бросаться в глаза, потому что к ним очень быстро привыкаешь... Но будут еще и третьи среди моих возможных слушателей, думал он, которым до лампочки будет, чту будут люди есть и носить в будущем, на чем они будут передвигаться и на каком языке разговаривать, потому что им, этим чудакам, обязательно надо будет знать: останутся ли люди прежними или существенно изменятся? И вот им-то и будет труднее всего мне ответить, потому что на подобный вопрос каждый отвечает по-разному, в зависимости от своего понимания, что есть человек, а чудаков вряд ли успокоишь диалектикой о том, что, мол, полвека спустя люди будут в основном прежние, но кое в чем изменятся... или, наоборот, внешне прежние, а в чем-то существенном - совсем иные... И как им объяснить, чтобы они поняли, в чем же именно произойдут эти изменения в людях? Чту их будет отличать от нас? Не одежда же и прически! И не умение же пользоваться сложнейшими компьютерными системами и установками микроклимата!.. Он вдруг поймал себя на том, что слишком пристально рассматривает всех встречных, и прохожие смущенно косятся на него, пытаясь понять, чем вызван их интерес к ним, а некоторые даже и оборачиваются, чтобы поглядеть вслед странному парню. И тут он вспомнил, кто он такой и чту он делает в этом чужом времени, и ему стало стыдно за свои мысли... Да-да, Гера, сказал он самому себе, не пристало тебе думать о таких высоких материях, ты ведь у нас убийца, и твои мысли должны быть простыми и мгновенными, как рефлексы животного, а если ты начнешь задумываться о нравственности и этике, то вспомни, для чего за пазухой у тебя пистолет и как летели брызги крови из твоей последней жертвы - и сразу всё встанет на место... Знай сверчок свой шесток и не рыпайся туда, куда тебе нет и не может быть доступа!.. И вообще, пора тебе убираться из этого знакомого и в то же время незнакомого города, времени и мира. А для этого пора наконец доложить Резиденту о том, что ты с честью выполнил поставленную задачу, и в тряпочку промолчать о тех червячках, которые едят тебя поедом изнутри... Главное - отправиться домой, и да забудется всё немного спустя!.. Ставров подошел к терминалу видеосвязи и нащупал в кармане монетку. Деньги, кстати, тоже закончились, так что сам Бог велел покинуть этот мир как можно скорее... Однако неожиданно для себя, вместо того, чтобы набрать номер Резидента, Георгий вдруг вспомнил другой номер. Тот, который ему дала перед смертью женщина, спасшая ему жизнь. Не стоит вспоминать о мертвых плохо, и если Ружина и хотела отомстить своему возлюбленному, то разве не выразилось в этом извечное женское стремление отомстить бывшему любимому?.. В конце концов, ты ведь вовсе не обязан действительно убивать этого самого Рувинского, но ведь ты был рядом с его женщиной, пусть даже и бывшей, в момент ее смерти, так разве не следует рассказать ему о том, как она погибла?!.. Разве сделают погоду лишних несколько часов твоего пребывания здесь? И Ставров решительно набрал комбинацию цифр, которая почему-то врезалась в его память не хуже формулы для определения поправок на ветер при стрельбе на большую дистанцию из автомата Калашникова. Некоторое время на вызов никто не отвечал. Потом экран мигнул разверткой, и на нем появилось лицо с нахмуренными бровями. Лицо было достаточно привлекательным. На вид человеку было лет сорок, сорок с небольшим. Это и есть он?.. - Мне нужен Валерий Рувинский, - сказал Георгий на всякий случай. Человек сморгнул. Потом склонил голову к плечу, рассматривая Георгия. - Это становится забавным, - непонятно сказал он. - Если я скажу вам, что это не я, то вы вряд ли мне поверите и правильно сделаете... Он что, чокнутый, раз так изъясняется? Хотя на сумасшедшего не очень-то похож, лицо приятное, умное... - Меня зовут Георгий, - сказал Ставров. - Фамилия моя вам ни к чему, она все равно вам ничего не скажет... - Послушайте, Георгий, - не очень-то вежливо перебил его Рувинский. - Вы давно к врачу обращались? - Что? К какому врачу? - опешил Ставров. - К обыкновенному, - насмешливо сказал Рувинский. - К тому, который будет расспрашивать вас, не было ли у вас в детстве черепно-мозговых травм и с чем ассоциируется у вас калоша... Ладно, ладно, не буду долго издеваться над вами, потому как грешно смеяться над больными. Надеюсь, вы еще не передумали насчет нашей встречи? Лично я провалами памяти не страдаю и прекрасно помню нашу договоренность... В десять вечера в баре "Даблъю-Си" на Хорошевском проспекте, не так ли? Да или нет? - В каком смысле? - осторожно осведомился Ставров. Рувинский вздохнул и возвел к потолку глаза. Он находился в какой-то комнате, полной компьютеров, принтеров и прочего электронного оборудования. - Так вы хотите со мной встретиться или нет? - спросил он, подавшись вперед. Вы же хотели поведать мне одну сногсшибательную историю о гибели одной женщины... - Да, - сказал Георгий, - конечно. Но... - Если, по-вашему, это смешно, то у вас своеобразное чувство юмора, - прошипел, неизвестно чем разъяренный, Рувинский. - Жду вас в баре!.. И экран терминала тут же погас. Ставров пожал плечами, чувствуя себя так, будто стал объектом домогательств настырного гомосексуалиста. И за что только Ружина могла любить такого психа, как этот Валерий, машинально подумал он. Или он гениально разыгрывает людей, в том числе и незнакомых, или сам шпарит под гения, поскольку только гении, если верить фильмам и литературе, имеют право на подобные заскоки... Он достал вторую монету. Надо же было узнать, где именно находится этот бар с "аглицким" наименованием и как туда добраться...
Глава 31
Несмотря на относительно раннее время, бар с поэтичным названием "Ватерклозет" был уже почти полон. Публику можно было понять, если учесть экзотику наименования и интерьера. Не часто встречаются заведения со столь прозрачными аллюзиями и аллегориями... Все здесь стремилось достойно оправдать название бара. И столики, которые были выполнены в форме унитазов, причем крышки их поднимались по завершении трапезы, и туда ссыпблась грязная посуда из небьющегося стекла и прочие отходы. И салфетки, которые крепились сбоку столика в виде стилизованных рулонов туалетной бумаги, и черно-белая кафельная плитка на стенах, а коричневая - на полу, и вереница музыкальных автоматов возле стен, тщательно замаскированных под писсуары... Время от времени специально одетый в клеенчатый фартук ряженый хватал старинную швабру с намотанной на нее тряпкой и принимался с преувеличенным старанием натирать пол, роняя в пространство громкие, явно рассчитанные на всеуслышание реплики типа: "Куда претесь с грязными лапами, олухи!.. Ходют здесь всякие обормоты весь день, ходют, а чего ходют - сами не знают!", а за стойкой включался специальный магнитофон, и динамики затопляли зал громким звуком спускаемой в унитаз воды ... В усиление этой символичной атмосферы, прямо над стойкой висел рукописный лозунг: "Во всем мире в клозете пахнет одинаково!", а на одной из стен периодически вспыхивало и угасало неоновое предупреждение, явно позаимствованное из юмора заморских туалетов: "NO FISHING". Пахло здесь, однако, вовсе не туалетом. В зале витали довольно вкусные ароматы запеченного мяса, квашеной капусты и дорогого спиртного. "Даблъю-Си" был местом, где посетители могли не только упиться до положения риз, но и отведать утиной печени "фуа-гра" по-французски, немецкий овощной суп "айнтхоф", сваренный на пиве, знаменитый калеуккско-финский пирог с рыбой и овощами и легендарный датский салат с сельдью. Ровно в десять Ставров переступил порог "Ватерклозета" и огляделся. Тут же возле него вырос ряженый в клеенчатом фартуке и наигранно проскрипел во всеуслышание: "Ноги вытирайте, господин хороший, в смысле - подошвы!.. Небось в приличное заведение зашли, а не в какой-нибудь сортир вокзальный!". Ставров машинально подвигал ногами по коврику возле входа, и лишь потом до него дошло, что на улице сухо, а значит слова ряженого - всего лишь дань той роли, которую он играет. - У меня здесь была назначена встреча, - сообщил он "уборщику". - Вас никто не предупреждал насчет Георгия Ставрова? - Столик в центре зала, - уже нормальным голосом тихо сказал ряженый и, вскинув швабру на плечо, проследовал к стойке, где влез на табурет и принялся беседовать с барменом. Ставров прошел между прямоугольными колоннами, миновал небольшой фонтан, искусно оформленный в виде большого рукомойника, и вышел к столику-унитазу из якобы сиреневого фаянса, за которым в одиночестве восседал Рувинский. На нем был серый костюм без галстука, а рукава пиджака были закатаны на три четверти по последнему писку моды. Наяву он оказался не таким сердитым, как при общении по видеофону. Перед ним стояло какое-то аппетитное дымящееся блюдо и стеклянный бокал, напоминающий вантуз, перевернутый вверх ногами, но с красивым золотистым напитком внутри. Георгий невольно проглотил слюну и вспомнил, что последний раз перекусывал пирожками примерно в полдень. Но финансы, а вернее - их отсутствие, не позволяли ему заказать так называемый "ужин победителя"... Увидев Ставрова, Рувинский прохладным голосом сказал: - Ага, вот и вы... Приветствую. Да вы присаживайтесь, присаживайтесь, Георгий. И продолжал с аппетитом поглощать содержимое блюда. Ставров сел и еще раз огляделся. М-да, обстановочка здесь была еще та... Явно не благоприятная для того, чтобы застрелить человека напротив тебя, если тебе вдруг стукнет в голову выполнить пожелание Ружины... Ну, предположим, другие клиенты выстрел не сразу услышат, да и столик скрыт от остального зала с двух сторон мощными колоннами, а с третьей зарослями каких-то араукарий... Значит, если тело этого хлыща не рухнет на пол, со звоном сгребая со столика посуду, то никто и не обратит внимания, почему это он вдруг ткнулся носом в тарелку. Мало ли, может, перебрал малый?.. Но вот с путями отхода здесь оч-чень не повезло, потому что выбраться из этого тупичка будет трудновато, а потом еще надо будет преодолеть расстояние до дверей, ведь окно сделано наверняка из ударопрочного стекла, и его не вышибить ногой... Что это я, вдруг опомнился он, неужели всерьез примеряюсь убить этого Рувинского? На кой черт он мне обосрался?.. - Что закажете, Георгий? - осведомился вдруг Рувинский, аккуратно кладя в рот кусочки мясного. - Здесь превосходное чешское пиво, рекомендую... Можете взять светлый "Будвайзер" или кристальный "Пилзнер Урквелл", ну а если вы любитель острых ощущений, то тогда советую либо "Радегаст" - он с горчинкой - либо бархатный "Пуркмистр"... Но это если вы закажете на закуску фаршированный рулет из свиного рубца или, как я, горячий винегрет из телячьих мозгов... А ежели вас интересует, скажем, "кок-о-вэн", тушенный со сморчками, то очевидно, что петуха, еще в горшке сблизившегося с вином, лучше всего употреблять не с пивом, а с бургундским... Он явно издевался, и Ставров почувствовал, что невольно краснеет. "Взять бы тебя за шиворот, гурмана-любителя, да окунуть носом в твою тарелку", подумал он, но вслух сказал: - Спасибо за совет, но я не голоден. И, в отличие от некоторых, пришел сюда не для того, чтобы пожрать и выпить пивка!.. Рувинский медленно отодвинул от себя тарелку, с видимым наслаждением сделал из "вантуза" глоток, не спеша, оторвал от рулона салфетку и вытер ею губы. - Что ж, - сказал он, - приятно разговаривать с деловым собеседником... Слушаю вас, Георгий. Эх, закурить бы сейчас, подумал Ставров. За время пребывания в этом мире он успел уже отвыкнуть от этой своей давней привычки, но теперь курить хотелось до того, что даже челюсти сводило. - Вы знаете, кто я? - спросил он Рувинского, рассеянно чертившего концов вилки по столу. Тот бросил на Георгия быстрый взгляд, не поднимая головы. - Да вроде бы у вас на лбу ничего не написано, и визитка к лацкану не прицеплена... Хотя мнится мне, что я вас где-то уже видел, только вот где никак не могу вспомнить!.. - Он возвел глаза к потолку. - Не паясничайте, Валерий, - жестко сказал Ставров. - На вашем месте я бы вел себя иначе... если бы, конечно, любил Ружину... - Вы ее знали? - совсем другим тоном спросил Рувинский. - Не то чтобы да... и не то, чтобы нет... Знаете, что? Давайте, я расскажу вам всё с самого начала, а уж вы сами решайте, чту вам с этой информацией делать... Вначале Ставров хотел рассказать именно то, что собирался, когда звонил днем Рувинскому, - о его встрече с Ружиной, о том, как она подставила себя под пули, которые должны были быть выпущены в него, и, разумеется, о ее предсмертной просьбе. Но последнее никак не могло быть объяснено в двух-трех словах, и тогда, неожиданно для себя самого, Георгий пустился рассказывать свою историю почти с самого начала. С того самого момента, когда много-много лет назад - календарных, а не реально прошедших для него самого - он подсадил к себе в машину человека, похожего на легендарного Штирлица, и до того самого момента, как по нелепой случайности он нечаянно убил того, кого должен был убить последним... Кое-что он обрисовывал только несколькими штрихами, особенно историю его вербовки Ассоциацией, на чем-то останавливался более подробно... Сам не зная почему, он вдруг решил выговориться перед этим, не очень-то приятным, субъектом и теперь рассказывал о своих похождениях и возникавших проблемах всё без утайки. Он поведал, как трудно было убивать одних, и как легко - других, он вспомнил, как ему пришлось ликвидировать Рольщикова почти на глазах у его беременной жены, а референта по фамилии Карвальин, которого отыскал в кардиологическом центре, он вынужден был застрелить не сразу, а после шестичасовой сложнейшей операции на сердце, когда стало окончательно ясно, что операция удалась, и Карвальин будет жить... Лишь об одном Георгий решил умолчать - и прежде всего, потому что в этом отношении ему самому было не всё ясно - о том таинственном незнакомце, который так старательно опекал его в ходе выполнения задания Ассоциации... Рувинский слушал его, не перебивая, и в глазах у него стояло странное выражение, которое Ставров никак не мог классифицировать: презирает ли его собеседник или жалеет, сочувствует ли ему или проникается ненавистью на всю оставшуюся жизнь... Эпизод, связанный с Ружиной, Георгий решил оставить "на десерт", но, к его удивлению, Валерий и ухом не повел, услышав о том, что его возлюбленная заказала Ставрову его убийство. - Да, - только и сказал он, опустив голову, - возможно, я действительно это заслужил... Знаете, Георгий, ведь в ее смерти виноват был непосредственно я. Если бы я не признался ей накануне в том, что не работаю больше на Ассоциацию, она бы не выгнала меня на ночь глядя из своей квартиры - я как раз тогда был у нее. А если бы я остался с нею, то ни за что не пустил бы ее к этому... Букатину!.. Кстати, как вы думаете, кто прикончил полицейского, который устроил на вас засаду? Ставров подумал несколько секунд. - Не знаю, - растерянно сказал он. - Я думаю, что это был... Понимаете, меня с самого начала кто-то очень хорошо подстраховывал. То денег подкинет, то погоню в сторону уведет, то еще что-нибудь в том же духе... Некоторые из тех, кого я убирал по заданию Ассоциации, твердили мне про некоего Резидента, который, словно паук, затаился в темном углу, а сам решает, кого заложить руководству, а кого - поощрить, так сказать, поездкой на родину... Может, это был он? - И как он выглядит? - с интересом спросил Рувинский. - Да обыкновенно... Молодой, года на два-три младше меня. Лицо такое невыразительное, что его через минуту забываешь... И еще он очень аккуратный, всегда одет как с иголочки... Я, правда, видел его всего раза три-четыре... Да, вот еще что, - Ставров оживился. - Он умеет хорошо и быстро маскироваться под других людей, прямо как артист-импровизатор... - Странно, - сказал тихо Рувинский. - Непосредственно встречаться с Резидентом мне не приходилось, но при общении по видеофону он выглядел совсем не так... Знаете, это такой лощеный старец, абсолютно лысый, с костлявыми пальцами, скрипучим голосом и нездоровым румянцем на щеках... В общем, отвратный тип... - Может быть, это грим? - задумчиво спросил Ставров. - Ну, тогда я не знаю... Он поглядел на настенные часы. Ему казалось, что они сидят в этом нелепом баре уже целую вечность, но часы показывали без пяти минут девять. - А вы действительно порвали с Ассоциацией? Или остается какая-то связь?.. Рувинский вместо ответа потер обеими ладонями щеки, словно умываясь. Потом криво усмехнулся и изрек, явно цитируя: - "Нету связи никакой, кроме связи половой!"... Послушайте, а вы действительно не хотите есть? - А у меня нет денег, - признался Ставров. Они взглянули друг на друга, и одновременно рассмеялись. - Официант! - поднял руку Рувинский, но ряженый со шваброй уже был тут как тут. - Принесите нам пива и что-нибудь из закуски. -И многозначительно пояснил: Сегодня я готов платить по всем счетам! Однако вместо того, чтобы принять заказ к исполнению, "уборщик" отвесил легкий поклон и сказал: - Прошу прощения, господа, кто из вас Ставров? - Георгий молча ткнул себя пальцем в грудь. - Вас просят подойти к видеотерминалу, господин Ставров. Я провожу вас. - Кто бы это мог быть? - спросил, ни к кому в отдельности не обращаясь, Георгий. "Ряженый" терпеливо ждал, опершись на свою фальшивую швабру. - Что ж, придется сходить, иначе потом любопытство до смерти замучает... Знаете, Валера, есть один хороший анекдот про любопытство, вернусь - расскажу!.. Он поднялся из-за столика и пошел вслед за малым в клеенчатом фартуке, который, выбравшись из-за колонн на оперативный простор и переждав очередной водопад из динамиков, меланхолично посетовал на весь зал: "Интересно, и кто это считает, что писсуар - это тоже мусоросборник, только с дырочками?.. Его бы заставить выгребать оттуда мусор голыми руками!". В зале с готовностью прыснули...