Шли месяцы кропотливой и изнуряющей работы. Много проблем встречали на своем пути строители. Но все они не без ловкости и хитрости решались в пользу зодчих. Воды Геласа на протяжении всего строительства оставались спокойны и даже ни одного шторма не случилось за это время. Подобное не могло не привлечь внимания. Успокоение бурных вод вселяло надежду в паломников о божественности Высокого храма. Его строителей ведет воля богини и Придонный успокоился под гнетом ее воли.
Однако других, прежде всего стражей моря из Калимы подобное затишье лишь пугало. Их страхи разделяли и в некоторых городах Речных сестер. Затишье перед бурей - его боялись и страшились. Но предпринять что-то было невозможным. Нрав Придонного был суров и гневить его, выясняя причину его внезапного сна, никто не желал.
В последний месяц строительства блаженная-хромая, как уже прозвали королеву Меилису, пришла к храму. Это случилось бы и раньше, но усилиями слуг и стражи, королеву удавалось не выпускать за стены дворца. И не без помощи преподобной Эсры королеве отворили главные ворота и она, ведомая своими видениями пошла по улицам города к Тенистой скале. Стража и многочисленные слуги шли за ней следом. Обезумевший от счастья лицезреть блаженную королеву, народ рванулся к Меилисе.
Страже едва удавалось сдерживать толпу. Что уберегло ее от неимоверной гибели среди страждущей толпы паломников... говорят протрубила одна из храмовых труб. Громко и грозно. Но как бы это произошло, если никаких устройств или механизмов, кроме множество переплетенных труб внутри не было? Однако множество хроник Сатиры утверждают, что толпу осадил внезапный трубных глас, повергший в трепет их и, заставивший пасть ниц всех, кроме королевы. Возможно ли что это был порыв ветра, вцепившийся в одну из труб? Или же рабочие, налаживая и прочищая другие воздуховоды, создали избыток воздушного мешка, и он вырвался наружу? Случайность или божественное проведение, желавшее присутствие блаженной королевы у храма?
Королева дальше шла одна без сопровождения. За ней, на почтительном расстоянии шла стража, свита и люд. На строительной площадке царил ажиотаж. Толпу, впрочем, дальше ограды, воздвигнутой у самой долины перед скалой, не пустили. Королева молча остановилась в сотне метрах от храма. Наверное так ей было удобнее смотреть на него. Картина возникающего величия, сотворенного целиком и полностью из дерева. Но королева ничего не предпринимала.
Она не заговаривала ни с кем и не реагировала на других. Зодчие попытались было обратиться к ней, но после нескольких безрезультатных попыток оставили королеву в покое. Она просто стояла перед храмом и смотрела. Поворачивала голову, медленно поднимала... ее губы едва шевелились... Была ли она довольна или перед ней виделась реальная картина, задуманная самой богиней? С приближением сумерек королеву хотели увести со скалы. Но она стояла недвижима и гневно смотрела на любого, кто говорил о том, что необходимо вернуться во дворец.
Посовещавшись немного, дворцовые решили поступить так как желает ее величество. Я убежден, что совет Наместных с легкостью принял это решение лишь уповая на то, что королева простудится ночью и занемев отдаст богине душу. Рискую прогневать тех из вас, кто считает иначе. Но таково мое мнение. Однако преподобная Эсра предприняла все чтобы этого не произошло. Она приставила караул из четырех человек к королеве, которые укутали ее в теплые пледы и подавали стакан с водой, когда она этого просила. Более, она ничего не желала. И кто бы мог предположить, что королева будет стоять здесь до самого завершения строительства.
День ото дня состояние королевы Меилисы ухудшалось. Она худела на глазах. Кожа ее серела, глаза ввалились, а одежда ее висела на ней как на сухих ветвях пугала, что мастерили дети. Слуги, стоявшие и оберегавшие последний месяц ее жизни, ловили ее каждый раз, когда королева, лишившись сил, падала. Монашки-прислужницы обтирали ее от следов естественных проявлений организма.