— Ну, тебе с мостика-то виднее, а людей бросать нельзя.
— Чего их бросать, когда они сами уже куда-то бросились. Все что можно — сделаем.
В радиорубке хриповато урчал репродуктор.
— Алло, Алло! «Торос»! Алло! Говорит «Седов», вызываю «Торос». Ваши телеграммы приняты, дальнейшую связь будем поддерживать по телефону. Только что сейчас принял на борт вторую топографическую партию. Когда ее высаживали, то думали, что это происходит у берега острова Таймыра, а на самом деле местом высадки оказался неизвестный остров, отделенный от Таймыра узким проливом. Острову дано название «остров Пилота Алексеева». Необходимо взять из Заостровной инструмент, оставленный первой топографической партией, и закрепить знаком конечную точку съемки. Остерегайтесь, чтобы вас не затерло льдом в бухте. Наше рандеву завтра к северу от острова Моисеева. Приготовьтесь к походу на остров Русский.
— Алло, «Седов», говорит «Торос»! Все понятно. Рандеву завтра к северу от острова Моисеева. Приготовиться к походу на остров Русский.
Итак, вопрос с исчезнувшей топографической партией был выяснен. Карта архипелага еще раз сыграла злую шутку, но все хорошо, что хорошо кончается. Две спущенные на воду шлюпки быстро доставили на берег лес и инструменты, и не более чем через час я уже видел матросов «Тороса», устанавливающих большой знак на вершине горы, образующей западный берег бухты Заостровная. К вечеру топографы закончили свою съемку, и мы могли бы сняться к «Седову», но темнота осенней ночи наложила свое veto на наши благие намерения.
Рассвет 21 сентября принес малоутешительную картину: весь вход в бухту был плотно забаррикадирован сплоченным льдом. Такой же лед простирался по всему видимому горизонту на запад. К востоку лед несколько разрежался, и если «Торос» и мог выйти из бухты, то только через восточную часть пролива между островами Моисеева и Таймыром. Какие там были глубины, никто сказать, конечно, не мог. «Седов» сообщил, что он находится у острова Близнецов.
— Ну, Владимир Алексеевич, пойдем отрывать новые Америки. Ты на мостике, а я в бочку, — условился я с капитаном перед тем как занять свое место в «поднебесье», как окрестили новым названием мои спутники наш наблюдательный пост.
Лед, хотя и очень медленно, но упорно двигался на восток. Между островами Моисеева и Близнецами виднелась широкая полоса чистой воды; к ней-то и устремлялись все наши помыслы. Лавируя между ледяными полями, «Торос» подошел почти вплотную к берегам острова Таймыра. В одном месте я уже отчаялся в том, что нам удастся пройти дальше. Справа тянулся низкий песчаный мыс, слева почти вплотную к нему подходило большое ледяное поле. Проход между ними, заполненный мелкобитым льдом, едва достигал 10—12 метров. Сидя в «вороньем гнезде», я легко добросил до берега окурок папиросы. На мостике капитан прирос к машинному телеграфу. Лотовый безнадежно долго размахивал лотлинем, выискивая среди битого льда пространство, куда бы можно было забросить лот. Судно, расталкивая лед по инерции, медленно проползало вдоль песчаного берега.
— Шесть! — неестественно громко выкрикнул матрос, ухитрившийся измерить глубину.
Под килем оставалось еще около полуметра воды, и дальше… дальше был прыжок в неизвестность. Отступать было поздно: сзади на нас нажимал дрейфующий лед, преодолеть который, да еще задним ходом, «Торосу» было не под силу. Движение судна почти прекратилось, и его могло бы поставить лагом к дрейфующему льду. Машине дали малый ход. «Торос» полз, полз убийственно медленно. Роковой мысок уже оказался за серединой судна.
— Меньше шести! — доложил лотовый.
Машина продолжала работать вперед — иного выхода не было.
— Семь! Восемь! — как торжествующий гимн донеслись выкрики лотового.
Машина прибавила оборотов, толчки об лед усилились. На палубе как по команде поднялся гомон. «Торос» быстро удалялся от берега. Проход к полынье у островов Близнецов вел через пролив между островами Моисеева и Рифовыми.
— Владимир Алексеевич, видишь проход?
— Вижу. Все в порядке.
Проход, конечно, был весьма относительный. Просто между сплошными ледяными полями оставалось узкое пространство, покрытое битым льдом, — это и являлось «проходом». Чтобы одолеть расстояние в 4 мили, отделявшее нас от островов Рифовых, пришлось затратить около 9 часов. Пролив между островами Моисеева и Рифовыми, через который вел проход, имел ширину не более 250—300 метров. Дрейф льда изменил свое направление на обратное, и так как в указанный пролив мы должны были пройти с востока на запад, то лед опять шел с нами по одному курсу. Снова повторилась та же картина, что и утром у рокового песчаного мыса острова Таймыра, с той только разницей, что сейчас «Торос»… сел на мель.