Сподручнее всего было идти Зине, но сложность состояла в том, что ей придется отыскивать избу, да и Веру она даже не знает в лицо.
- Я могу пойти, я не побоюсь, - сказала Зина. - Ты лучше объясни мне, как можно сразу определить избу Лузгиных.
- Ты, Зинок, только долго не задерживайся, - попросил Илья. Он словно чувствовал какую-то неловкость перед Зиной. - В случае чего мы тебя выручим. Будем ждать тебя здесь. - И они с Машей наперебой принялись ей объяснять, как с первого взгляда узнать избу Лузгиных.
Они стояли в жухлом, безлистном кустарнике, невдалеке от безлюдной проселочной дороги, по которой Зине теперь предстояло одной идти в деревню. Теперь, когда умолкли петухи, деревня казалась вымершей, только кое-где из труб курчавились дымки...
Зина неохотно передала ребятам свой автомат, гранаты - с оружием она чувствовала себя увереннее. Поправила платок на голове. Смущенно улыбнулась:
- Ну, я пошла. - Она обняла и поцеловала в щеку сперва Илью, потом Машу.
- Будь осторожнее... - попросила Маша.
- Счастливо! - заметно волнуясь, вымолвил Илья.
Илья и Маша напряженно следили, как небольшая фигурка в сером платке, в черной железнодорожной шинельке, в подшитых валенках мелькала среди кустарника. Вот Зина вышла на проселочную дорогу, огляделась по сторонам. И, уже больше не таясь, пошла к деревне. Илья и Маша остались вдвоем.
Глава десятая
Зина старалась идти спокойно, не торопясь. Дорога была пустынна. Это хорошо. Возле околицы пошла по тропке вдоль посада.
Вот и почерневшая от времени изба с боковым окошком и небольшим покосившимся крыльцом. Так ей описывали ребята избу, в которую она должна теперь войти.
Бесшумно открыв калитку, Зина поднялась на крыльцо. Осторожно постучала... Все тихо. Наверное, не слышат. Снова постучала, но уже громче. Ей открыли не сразу. На пороге стояла пожилая женщина в очках, в ветхой овчинной безрукавке, в валенках.
- Вера дома? Я к ней.
- Проходи, - пытливо взглянув на Зину, отозвалась женщина, пропуская ее в темные со скрипучими половицами сени.
Оказалось, что Вера знает Зину: она как-то видела ее, когда та приходила к сестрам Дементьевым. Поэтому и нисколько не усомнилась, что Зина пришла от Фрузы, и сразу доверилась ей.
То, что услышала от нее Зина, было горькими сведениями. Вера назвала ей много имен арестованных местных жителей. Большинство из них уже были расстреляны, остальные находились в гестаповском застенке. Связаны ли арестованные с подпольной организацией, Зина не могла сама определить прошло слишком много времени, как она покинула Оболь. Услышала она и несколько знакомых имен: в лагерь Освенцим на каторжные работы увезли Машу Ушакову, мать Феди Слышенкова, Степаниду Гавриловну, и его сестру - Шуру...
О судьбе этих людей партизаны еще ничего не знали.
Все названные имена Зина должна была запомнить, чтобы доложить командованию.
Узнала она и о своей бабушке, Ефросинье Ивановне. К счастью, немцы не стали ее долго держать в тюрьме, выпустили, но она была теперь совсем плоха.
- У многих были обыски, - рассказывала Вера, - и к нам приходили. Но нас не тронули.
Немного спустя, отогревшись и передав все, что было поручено, Вере, Зина вышла из избы. Накинув на плечи ватник, Вера проводила ее до калитки.
Они настороженно огляделись по сторонам. Проселочная дорога уже не была безлюдной - проехал грузовик с березовыми чурбанами, по дороге шел какой-то мужчина, от колодца две женщины, громко разговаривая, на коромыслах несли ведра с водой.
- Иди огородами. Там незаметнее, - предупредила Вера и, проследив, как Зина пошла по тропинке, вернулась в избу.
Зина уже почти дошла до околицы, но тут одна из женщин ее окликнула:
- Зина! Это ты? Бабушка-то здорова?
Пришлось остановиться, ответить. Она почти не знала говорившую. Видимо, это была какая-то очень дальняя родственница бабушки. Уже за спиной Зина услышала, как та объяснила своей соседке:
- Это Яблокова приходила, из Зуи...
К несчастью, эту реплику услышали и проходившие по дороге полицаи. Остановились. Фамилия Яблоковых им была знакома. И едва Зина, не подозревавшая об опасности, вышла на проселочную дорогу, как сзади прозвучал повелительный хриплый голос:
- Эй ты, девка!.. Куда идешь?
Полицейские уже почти настигали ее.
Зина остановилась. До леса, где дожидаются свои, говеем близко. Очевидно, Илья и Маша уже заметили, что на дороге полицаи.
- Стой! Документы есть?
От полицейских, несмотря на ранний час, разило самогонкой.
Зина спокойно вынула документы на имя Марии Козловой, предъявила:
- Вот, смотрите. Иду в поселок кирпичного завода.
Документы были в порядке, но Зина показалась полицейским подозрительной. Оглядев девушку, они приказали:
- Пойдешь с нами, там разберемся.
- Куда? - спросила Зина, немного побледнев.
- В участок, в Оболь...
И полицаи повели Зину в Оболь. Они поравнялись с лесной опушкой, когда где-то в ее глубине затрещало поваленное дерево. Сердце Зины учащенно забилось. Рядом - свои. Зина украдкой оглянулась на кустарник, где с оружием в руках ее должны были поджидать Илья и Маша.
Вот они поравнялись с этим местом... Прошли мимо... Но почему ребята молчат?.. У них же автоматы, гранаты!.. А что, если сейчас юркнуть в сторону, бежать? По в руках полицаев наганы - сразу же застрелят... Может, крикнуть, позвать ребят? Но тогда она навлечет опасность на них.
Случилось что-то непонятное! Она снова оглянулась, но полицейский грубо толкнул ее в спину и выругался сквозь зубы.
Зина никак не могла понять, в чем дело. Может быть, Маша и Илья рассчитывают стрелять полицейским в спину? Или не стреляют, боясь зацепить и ее? Стараясь идти медленнее, Зина все еще ждала помощи. Она надеялась на выручку ребят, пока не кончился лес и не началось вспаханное под озимь поле, а за ним - постройки соседней деревни. Тут она поняла: с ребятами, очевидно, что-то случилось. Иначе они обязательно стреляли бы в полицейских. Они должны были попытаться освободить ее. Ведь для этого и шли на задание втроем.
Теперь на какую-либо помощь ей надеяться не приходилось. И тут она горько пожалела, что не оставила при себе хотя бы одну гранату.
Впереди, у перекрестка, Зина заметила группу людей, и надежда вспыхнула снова: может, это свои, партизаны. Но, приглядевшись, поняла: обычная деревенская картина. На обочине дороги стояли три закутанные в какую-то ветошь старухи. Как только показалась грузовая военная машина, одна из женщин подняла руку, в которой держала берестяной коробок с куриными яйцами, другая выставила крынку молока, третья - живую курицу... Они меняли продукты у проезжих шоферов на керосин, бензин и соль...
Машина, не останавливаясь, пропылила дальше. Зину провели мимо, и старушки, кажется, не обратили на нее никакого внимания... А Оболь была уже рядом.
Илья и Маша ждали Зину, следя за дорогой и разговаривая шепотом. Сколько времени ждали - было трудно понять. Очевидно, долго. Когда разговариваешь, времени не замечаешь.
Тишину, которая царила вокруг, нарушил какой-то треск в глубине опушки. Партизаны насторожились.
- Я пойду посмотрю... - забеспокоился Илья.
- Я тоже с тобой, - пошла за ним Маша.
Выяснилось, что ничего опасного на той стороне леса не было. Просто рухнуло сломанное бурей дерево.
Илья и Маша вернулись на прежнее место. Им не пришло и в голову, что когда они отлучались, на какое-то время проселочная дорога была ими упущена.
Прошел час... другой... Зины все не видно. Ребята стали беспокоиться. Теперь они уже не спускали с дороги глаз. Погода портилась - подул сердитый северный ветер. С хмурого неба сыпался снег. Но они терпеливо ждали. А Зины не было.