Поэтому старенький Дементий трясся от злости, читая восторженные квохтанья поклонников насчёт «гениального финала». Он-то знал, как обстоят дела – и отчаянно боялся каких-нибудь последствий.
Как показала практика, опасения были обоснованными. Зина всё-таки выжила. Правда, лично Дементий Пенсов об этом так и не узнал – он совершил своё элегантное недосамоубийство раньше, чем она нашла дорогу в его мир.
После того, как Зину выбросило со съёмочной площадки, она сколько-то – точный счёт здесь был крайне затруднителен – пробарахталась в невесть каких временах, а может быть, даже в пространстве между временами, где о времени и говорить-то не приходится. Сама Зина, если верить ей, думала, что умерла и попала в ад, тёмный и скучный. Потом ей надоело там настолько, что она сумела-таки каким-то непонятным усилием прорваться в одно из населённых временных колец. Однако, пребывание в межвременном интервале пошло ей на пользу: примитивная схема доразвивалась до некоего подобия интеллекта.
С точки зрения обычного человека Зина Вагина была низкорослой рыжухой с большими сисярами и намечающимися проблемами с талией. С точки зрения темпоральной физики она представляла собой замкнутый фрагмент хронополя со сложной внутренней структурой. В мире хронотехники это давало ей немалую фору. Будучи по сути своей куском чистого времени, Зина была способна проникать в любые миры, в том числе закрытые, преодолевать любые материальные преграды, создавать по своей воле любые предметы и много чего ещё. Пределов своих способностей она и сама не знала, да её это и не интересовало. Самым полезным своим свойством, по зининым же словам, – рассказывая об этом, Пен брезгливо сморщила мордочку – она считала то, что отныне ей не грозил лишний вес: сколько бы она ни жрала, но не прибавляла в весе ни на кило. Правда, и избавиться от жировых складок на боках тоже не получалось: похудеть ей было тоже невозможно. Так же, как и вывести кровоподтёк на левой ягодице – след пинка отца Нектария. Зато все прочие повреждения её увесистой тушки моментально затягивались. Зину нельзя было пронять буквально ничем.
Попав из тоскливого межвременного ада в один из закрытых миров, Зина решила, что она-таки выслужила себе рай. И очень удивилась, когда немногочисленные местные жители ей объяснили, что это всего лишь один – и не самый роскошный – мир. Вагина, впрочем, исповедовала несложную мораль «дают – бери, бьют – беги». Так что лет десять она шлялась по всяким местам, включая те, куда её никто не звал. За это время она успела обзавестись тучей знакомств, перетрахаться с кем только можно и основательно всем надоесть.
В конце концов она узнала про «Кровавый Оргазм» и его посмотрела.
От тяжёлого шока её спасла только примитивность душевного устройства. Когда же до неё допёрло – скорее всего, не без посторонней помощи – что её жуткое и гадкое прошлое, которое она считала своей настоящей биографией, было просто-напросто чьим-то сценарием, она пришла в ярость. Особенно же достало её то, что, оказывается, невесть сколько людей смотрели на её мучения и веселились.
Пыхая злостью, Зина решила найти виновников безобразия и как-нибудь их наказать. Правда, по ходу дела выяснилось, что режиссёр, снявший фильм, вроде как помер. Но у него были наследники. С ними-то Зинка и решила разобраться по-свойски.
– Когда она у нас впервые появилась, мы думали, ей чего-нибудь нужно, – рассказывала Пен. Вместо кофейной чашки у неё между лап стоял высокий бокал для хереса, а у профессора в пузатом коньячном бокале отлёживался «Croizet VSOP». – Мы уж ей и деньги предлагали, и всякое другое… Всё ей по барабану! Просто отравляет нам жизнь, сука неприятная.
– Как именно? – задал профессор риторический вопрос.
– По-бабски. Хамит, скандалит. Истории всякие рассказывает из жизни. Руки распускает.
– Бьёт? – уточнил Пенсов.
– Пыталась однажды Дема об стенку… Я ей рожу расцарапала, – довольно сказал Пен. – Правда, толку-то… На ней всё сразу заживает.
– А убить её как-нибудь можно? – на всякий случай решил выяснить Андрей Валентинович.
– Мы у технологистов пытались что-то выяснить, они говорят, что не знают такого способа, – уныло призналась Пен.
– Н-да. Напоминает «Солярис», – профессор почесал нос. – Там тоже была женщина, Хари… она всё приходила…
– Дементий в начале карьеры хотел сделать римейк «Соляриса», – оживилась кошка, – сюжет был как раз для него. Не смог подобрать подходящую Хари, – сказала она почему-то злорадно.
– Ты, что-ли, помешала? – прищурился профессор.